"Евдокия Нагродская. Гнев Диониса [love]" - читать интересную книгу автора

считаю...
- Да о чем ты все задумываешься, Таня? - спрашивает Илья.
- Мне жалко с тобой расстаться, - отвечаю я, и вдруг ясно понимаю,
что действительно мне мучительно жаль расстаться с ним. Я прижимаюсь к
Илье и чуть не плачу.
Он гладит мою руку, шутит, но я чувствую, что он взволнован.

***

- Надеюсь, тебе будет удобно. Кондуктор говорит, что в этом купе
только один пассажир, да и тот уйдет на ночь в wagon-lit "Спальный вагон
(фр).". Ты будешь одна, - говорит Илья.
Я взглядываю на сетку. Совершенно такой же чемодан, как мой, - из
коричневой кожи, изящный несессер. На сиденье серое пальто и
фотографическая камера на ремне.
- Илья! - восклицаю я в отчаянье. - Ах, я, разиня, камеру-то я
уложила в багаж!
- Это потому, что у тебя совершенно мужское отвращение к ручному
багажу, - смеется Илья.
Второй звонок. Сердце мое сжимается.
- Прощай, Илюша! Пиши. - Я со слезами прижимаюсь к нему.
- Голубушка, берегись ради Бога. Телеграфируй из Москвы и, если
устанешь, переночуй.
Третий звонок.
Я высовываюсь в окно, киваю головой, Илья идет по платформе.
- Из Москвы, Ростова, Новороссийска телеграммы. Открытки каждый день.
Пожалуйста, берегись, Танюша.
Он понемногу отстает, платформа кончилась, а я вес стою у окна.
Скверное настроение охватывает меня все больше и больше. В висках у меня
стучит - еще недоставало, чтобы невралгия сделалась! Я поворачиваюсь,
чтобы сесть на место. В дверях стоит владелец вещей, лежавших на
противоположной сетке.
Он притрагивается к шляпе, я киваю головой и решаю, что это
иностранец.
Первую минуту в вагоне я всегда чувствую себя не по себе, мне даже не
хочется устроиться поудобнее. Я смотрю в окно на мелькающие мимо меня
"остатки столицы": фабричные трубы, заборы, станционные здания - и злюсь -
у меня всякое волнение и огорчение переходит в злость. Ведь я и плачу-то
только от злости да еще от умиления, как это ни странно.
Если такое мое настроение продолжится до самого моего прибытия к
милым родственникам, прощай, мои стратегические планы - я не сумею внушить
к себе симпатии. Лицо мое делается ужасно злым в такие минуты. Даже Илья
мне говорит:
- Танюша, какая ты сейчас некрасивая, А он считает меня чуть не
красавицей.
Должно быть, у меня теперь ужасная физиономия - хорошо, что никто не
видит. Ах, да, сосед... Я взглядываю на него. Он устроился в углу и читает
книгу в желтой обложке. Зрение у меня хорошее - это Бодлер.
От нечего делать я начинаю рассматривать своего спутника.
Ну, конечно, иностранец. Манера одеваться, причесываться - все не