"Дмитрий Дмитриевич Нагишкин. Сердце Бонивура" - читать интересную книгу автора

- А генералы есть?
- Есть. Как не быть.
Молодой пристально посмотрел на Лозового. Его черные с желтоватым
белком глаза, говорившие о бешеном нраве, уставились в переносицу старшому.
Он сказал, понизив голос:
- Иван Никанорыч! А брешут, что красным немцы помогают? Я сколько
пленных да убитых ни видал - все русаки... А?
Лозовой сердито сплюнул:
- Ну, что ты пристал, Цыган? Что я, поп, чтобы все знать? Немцы,
немцы... От немца разве когда была русскому помощь? Кабы немец-то был, разве
бы мы Расею потеряли? Это против своих силы нет, а ерманцу мы завсегда
давали! - Он выстукал трубку о каблук подкованного сапога, сунул ее в кисет.
- Ты меня не береди, казак! Думай, как хошь, - твое дело, а слов мне таких
не говори. Я присягу давал на верность.
Цыган насупился. Легкие складки горько легли у носа. Глаза казака
посуровели.
- Я к тебе с душой, дядя... А ты мне про присягу... - с сердцем сказал
он. - Вот, говорят, скоро эвакуировать нас будут... в Японию. Уже сейчас в
порту тесно: вывозят, что подороже... А нас куды? - Он взглянул на Лозового
и решительно сказал: - Никуды я не поеду, Иван Никанорыч! Ей-богу! Никуды!
Мне тятька свою землю завещал воевать, а смотри, сколько ее у меня осталось!
- Он сунул руку за воротник гимнастерки и вытащил ладанку на сыромятном
гайтане. - Мало!
Лозовой тихо спросил:
- Земля что ли?!
- С наших мест... забайкальская, с Онона. А его отсюда и не видать...
Потом, устыдившись своего порыва, Цыган сунул ладанку обратно,
застегнул воротник и отвернулся от Лозового. Старшой, тоже глядя в сторону,
произнес:
- И мне, видно, к родной земле не припасть, не обиходить ее больше.
Как ни спокойно старался сказать эти слова Лозовой, они прозвучали
печально. Цыган настороженно посмотрел на старого казака и, уловив эту
нотку, почуял отголосок своих чувств в его словах. Он вполголоса, но резко,
как нечто раз навсегда решенное, сказал:
- Уйду я!
Лозовой строго оглядел его насупленное лицо и в замешательстве огладил
бороду.
- Ты мне, Цыган, таких слов не говори... Не могу я их слушать. Не
уходить надо, а в бою смерть принять надо. Я не доносчик, но и тебе не
товарищ в этом деле!..
- Не услышишь больше, - глухо сказал Цыган.
Солнце взошло. Косые лучи его озарили стоянку 33-го полка, где высились
казармы Омского кадетского корпуса, скользнули по далекому Каналу, обрисовав
мачты военной радиостанции, и залили светом 36-й полк.


2

Миновав рощу, приезжий вышел к кадетскому корпусу. Оставив в стороне
каменные здания казарм, он направился к маленькому деревянному домику,