"Юрий Нагибин. Ненаписанный рассказ Сомерсета Моэма" - читать интересную книгу автора

И тут случилось еще одно событие в их жизни: Джонсу дали титул
баронета. Он был представлен королю, разумеется, с женой, и дочери
лондонского Ист-Энда оказалось небезразличным внимание коронованных особ.
Огорчало одно: не сможет она рассказать об этом Капитану, презиравшему
титулы и прочие пережитки феодализма.

И тут Мери постигла огромная нечаянная радость: она получила короткое,
почти ласковое письмо от сына с извинениями, что не может приехать на
каникулы домой, потому что нанялся коллектором в экспедицию на север
Шотландии. Пусть его любовь еще не вернулась, но у нее снова был сын. Она
сразу поняла, кому обязана этим даром. Как сумел Джонс - да еще на
расстоянии - сломать упрямство гордого, оскорбленного юноши и вернуть сына
матери? Это принадлежало той державе тонких отношений и чувств, куда Мери
была не в силах последовать за Джонсом. Ее восхищение мужем возросло, но
ничего не отняло у Капитана, внезапно вернувшегося в Лондон.

Потом оказалось, что никакого "вдруг" и не было, он явился в точно
назначенное время, это она все перепутала в своей счастливой замороченности.

О том, что он в Лондоне, Мери узнала от приятельницы, с которой
столкнулась в антикварной лавке - искала подарок баронету Джонсу. Подруга
сообщила о прибытии Капитана как бы невзначай, но таким фальшивым тоном, что
отпали всякие сомнения в полной осведомленности света. И тут же вспыхнула
мысль о Джонсе: каково е м у все это? Вспыхнула и погасла. Мери купила мужу
бювар XVIII века, а Капитану, тоже слегка ею обиженному, - недорогую
вересковую трубку; кажется, такие старые, давно вышедшие из употребления
трубки называют носогрейками - подарок в самый раз для удалившегося от дел
пирата.

Ей захотелбсь скорей вручить Капитану и подарок и шутку, но между нею и
любимым стояла безупречная фигура мужа - в твиде, фланели и замше. Да и
попробуй забыть, к т о вернул тебе потерянного сына. Красноватое лицо,
серо-голубые глаза и твердая загорелая рука были гарантией ее сохранности в
мире, лишь прикидывающемся добрым. Она пыталась стать ангелом-хранителем
Капитана, но ее ангелом-хранителем был и оставался Джонс. Капитан слишком
мучается с собственной неустроенной душой, чтобы тратиться на другого
человека. И Мери затосковала.

Помощь, как всегда, пришла от Джонса. Как-то вечером он сказал своим
обычным, спокойно-мягким голосом:
- Я слышал, Капитан в Лондоне. Ты не хочешь повидаться с ним?
Сказанное Джонсом выходило за рамки нормальной человечности, от его
слов отдавало каким-то великомученичеством или... холодом.
- Ты что же, совсем не ревнуешь меня? - Наивность порыва искупала
жестокость слов.
- А тебе еще и этого хочется? - улыбнулся он одними губами. - В основе
всякой ревности - недостаток любви.

Это прозвучало сентенциозно, похоже, он опять кого-то цитировал. Да бог
с ним, что поделаешь, если о самом задушевном он умеет говорить лишь чужими