"Юрий Нагибин. Музыканты (Повести) " - читать интересную книгу автора

отставку полковником.
- Этого мало, граф. Ему надо было дослужиться до генерал-лейтенанта.
Улыбаясь еще более тонко и почтительно, обер-камергер позволил себе
напомнить государю, что предком юного Голицына был знаменитый петровский
фельдмаршал Михаил Михайлович Голицын.
Николай не был силен в истории, он нахмурился.
- Ты говоришь о том Голицыне?..
- Да, ваше величество, о том самом, - подхватил придворный, - который
на приказ Петра Великого снять осаду с Шлиссельбурга сказал посланному:
"Передай государю, что я теперь принадлежу богу и России, а потом принесу
повинную голову на плаху".
В жилах Романовых, идущих от пьяненького Петра III, едва ли была хоть
капля крови преобразователя России, тем охотнее подчеркивали они свое
родство с великим предком, хотя мелочность, косность, приверженность к
фрунту и муштре были полным отрицанием петровской идеи и сути.
- Что ж ты не договариваешь, граф, - важно сказал Николай, вспомнив
сей исторический анекдот, а возможно и быль. - Фельдмаршал взял
Шлиссельбург, а на вопрос  п р а щ у р а, какой он хочет награды, ответил:
"Прости Репнина", - хотя князь Репнин был его злейшим врагом. Смелость,
преданность, великодушие - надеюсь, твой правнук явит сии непременные
качества русского дворянина. Он будет зачислен в Пажеский корпус
кандидатом.
Но кандидат с самого начала отверг триединство, украшающее истинного
русского дворянина: с завидной смелостью он заявил, что плевать хотел на
Пажеский корпус и на военную карьеру, явив тем самым отсутствие
преданности государю и великодушия к своему старому покровителю. Напрасно
князь Илья Андреевич Долгоруков убеждал его, что Россия есть государство
по преимуществу военное, стало быть, военная служба выше и важнее всякой
другой. Нигде нельзя так быстро выдвинуться, тем более что в воздухе
стойко пахнет порохом, а государь взял на себя ответственность за
сохранение всеобщего мира и неизменности европейского порядка. Эта
политика надолго, так что рука дворянина должна лежать на эфесе шпаги. Он
говорил с племянником, как со взрослым человеком, но взрослость и Юрка
Голицын - две вещи несовместные.
Того, в чем не преуспел адъютант великого князя, добилась своим
невинным лепетом одна из юных кузин Юрки: ему на редкость пойдет военная
форма, он создан для коня, доломана и ментика, и, боже мой, разве устоит
перед ним хоть одна красавица!.. Хотя кавалеру не было и одиннадцати лет,
сердце его воспламенилось, а руки рванулись к оружию.
Но поступить в Пажеский корпус оказалось далеко не простым делом.
Николай любил красивые жесты, любил произвести впечатление щедрости,
великодушия, ничуть не заботясь о том, будет ли иметь последствие его
милостивое движение. Так было и на этот раз. Кандидатов насчитывалось ни
много ни мало сто пятьдесят человек, и большинство из них имело все
преимущества перед Юркой Голицыным. Родичи кандидата не знали, как обойти
это препятствие. Тревожить вторично Николая престарелый царедворец наотрез
отказался. Вместо Пажеского корпуса Юрка попал в надежные теплые руки
лучшего из своих гувернеров, месье Мануэля, седьмого по счету.
Этот молодой, миловидный и добродушный блондин, разительно не похожий
на других французских наставников князя: чернявых, горбоносых, крикливых