"Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!" - читать интересную книгу автора

предложил поплавать при лунном свете. Пока я не отваживался
слишком далеко забираться в море, приключение казалось прият-
ным. Вода была теплая; луна благосклонно блистала на крах-
мальной сорочке первого в моей жизни вечернего туалета, рас-
правленного на галечном берегу. Кругом раздавались веселые
голоса; Аллан, помню, не потрудился раздеться и резвился
средь пестрых зыбей с бутылкой шампанского; как вдруг все по-
глотила туча, большая волна подняла и перевернула меня, и
скоро все чувства мои смешались настолько, что я не смог бы
сказать, куда я плыву - в Туапсе или к Ялте. Малодушный страх
мгновенно спустил с цепи уже знакомую боль, и я утонул бы
прямо там и тогда, если бы новый вал не подхватил меня и не
высадил на берег рядом с моими штанами.
Тень этих воспоминаний, отвратительных и довольно бес-
цветных (смертельный риск бесцветен), всегда сопровождала ме-
ня, пока я "макался" или "окунался" (тоже ее словцо) рядыш-
ком с Ирис. Она свыклась с моим обычаем сохранять уютную
связь с донышком мелководья, когда сама она уплывала "кролем"
(если именно так назывались в двадцатых годах эти рукоплес-
канья) на довольно приличное расстояние; в то утро, однако, я
едва не совершил изрядную глупость.
Мирно плавая взад-вперед в линию с берегом, по временам
опуская на пробу ногу, дабы увериться, что еще могу ощутить
липковатое дно с его неаппетитной наощупь, но вполне друже-
любной зеленью, я обнаружил вдруг перемены в морском пейзаже.
На среднем его плане коричневая моторная лодка под управ-
лением молодого человека, в котором я узнал Л.П., описала пе-
нистый полукруг и остановилась вблизи от Ирис. Она уцепилась
за край яркого борта, а он что-то сказал ей и затем будто бы
попытался втянуть ее внутрь, но она ускользнула, и он унесся,
смеясь.
Все заняло, быть может, пару минут, но помедли этот про-
хвост с его ястребиным профилем и белым узорчатым с перехва-
тами свитером еще немного секунд, или будь моя девушка увле-
чена в громе и брызгах новым ее кавалером, я бы, верно, по-
гиб; ибо пока эта сцена длилась, некий инстинкт - скорей со-
хранения рода, нежели самосохранения - заставил меня проплыть
несколько неосознанных ярдов, и когда я затем принял, чтобы
отдышаться, вертикальное положение, у меня под ногами не на-
шлось ничего, кроме воды. Я развернулся и поплыл в сторону
суши - и уже ощутил зловещее зарево, странный, никем досель
не описанный ореол полного онемения, пробирающего меня, всту-
пив в убийственный сговор с силами тяготения. Внезапно колено
мое уткнулось в благословенный песок, и сквозь несильный от-
кат я на карачках выполз на берег.


8.

- Ирис, я должен сделать признание, касающееся моего душевно-