"Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!" - читать интересную книгу автора

времени больше, чем сам оригинал. Название стихотворения, под
которым оно появилось в парижской эмигрантской газете (8 ок-
тября 1922 г., после нескольких напоминаний с моей стороны и
одной просьбы "прошу вас вернуть..."), было да и осталось -
во всех антологиях и собраниях, перепечатывавших его в
последующие пятьдесят лет, - "Влюбленность", и оно облекает
золоченой скорлупкой то, на выраженье чего в английском ухо-
дит три слова.


Мы забываем, что влюбленность
не просто поворот лица,
а под купавами бездонность,
ночная паника пловца.

Покуда снишься, снись, влюбленность,
но пробуждением не мучь,
и лучше недоговоренность,
чем эта щель и этот луч.

Напоминаю, что влюбленность
не явь, что метины не те,
что, может быть, потусторонность
приотворилась в темноте.


- Прелестно, - сказала Ирис. - Звучит как заклинание. А
что это значит?
- Это у меня здесь, на обороте. Стало быть, так. Мы за-
бываем - или лучше, склонны забывать, - что "влюбленность"
("being in love") не зависит от угла, под которым нам видится
лицо любимой, но что она - бездонное место под ненюфарами,
"a swimmer panic in the night" (здесь удалось передать
трехстопным ямбом последнюю строчку первой строфы, "ночная
паника пловца"). Следующая строфа: Пока сон хорош, в смысле
"пока все хорошо", - продолжай появляться в наших снах,
"влюбленность", но не томи, пробуждая нас или говоря слишком
много, - умолчание лучше, чем эта щель или этот лунный луч.
Далее следует последняя строфа этих философических любовных
стихов.
- Этих - как?
- Этих философических любовных стихов. I remind you,
"напоминаю", что "влюбленность" - не реальность, видимая на-
яву, что у нее иной крап (например, полосатый от луны пото-
лок, moon-stripped ceiling, - это реальность иного толка, не-
жели потолок дневной), и что, может статься, загробный мир
стоит, слегка приоткрывшись, в темноте. Voila.
- Ваша девушка, - заметила Ирис, - должно быть, здорово
веселится в вашем обществе. А, вот и наш кормилец. Bonjour,
Ив. Боюсь, тостов тебе не досталось. Мы думали, ты уж не-