"Владимир Набоков. Комментарий к роману "Евгений Онегин"" - читать интересную книгу автора

лишь в ощущении деталей, поэтому именно на деталях я попытался заострить
внимание читателя. Хочу повторить, что если эти детали не будут как следует
усвоены и закреплены в памяти, все "общие идеи" (которые так легко
приобретаются и так выгодно перепродаются) неизбежно останутся всего лишь
истертыми паспортами, позволяющими их владельцам беспрепятственно
путешествовать из одной области невежества в другую.


Онегинская строфа

Вот написанные мною два образчика, повторяющие размер и
последовательность рифм онегинской строфы. Впервые они появились в
"Нью-Йоркере" (New Yorker, Jan. 8, 1955):

What is translation? On a platter
A poet's pale and glaring head,
A parrot's screech, a monkey's chatter,
And profanation of the dead.
The parasites you were so hard on
Are pardoned if I have your pardon,
O Pushkin, for my stratagem.
I traveled down your secret stem,
And reached the root, and fed upon it;
Then, in a language newly learned,
I grew another stalk and turned
Your stanza, patterned on a sonnet,
Into my honest roadside prose -
All thorn, but cousin to your rose.

Reflected words can only shiver
Like elongated lights that twist
In the black mirror of a river
Between the city and the mist.
Elusive Pushkin! Persevering,
I still pick up your damsel's earring,
Still travel with your sullen rake;
I find another man's mistake;
I analyze alliterations
That grace your feasts and haunt the great
Fourth stanza of your Canto Eight.
This is my task: a poet's patience
And scholiastic passion blent -
The shadow of your monument.

(Дословный перевод:

Что есть перевод? На блюде
Бледная, сияющая голова поэта,
Хриплый крик попугая, лопотание обезьяны,
И профанация мертвых.