"Владимир Набоков. Комментарий к роману "Евгений Онегин"" - читать интересную книгу автора

автора.
Перекладывая "Евгения Онегина" с пушкинского русского языка на мой
английский, я пожертвовал ради полноты смысла всеми элементами формы, кроме
ямбического размера, его сохранение скорее способствовало, чем
препятствовало переводческой точности, я смирился с большим количеством
переносов, но в некоторых случаях, когда ямбический размер требовал урезать
или расширить содержание, я без колебаний приносил размер в жертву смыслу.
Фактически во имя моего идеального представления о буквализме я отказался от
всего (изящества, благозвучия, ясности, хорошего вкуса, современного
словоупотребления и даже грамматики), что изощренный подражатель ценит выше
истины. Пушкин сравнивал переводчиков с лошадьми, которых меняют на почтовых
станциях цивилизации. И если мой труд студенты смогут использовать хотя бы в
качестве пони, это будет мне величайшей наградой.
Я, однако, не смог достичь идеального построчного соответствия. В иных
случаях, чтобы перевод не утратил смысла, приходилось держаться определенных
синтаксических норм, ведущих к изменениям в крое и расположении английского
предложения. Нумерация строк в Комментарии относится к строкам перевода и не
всегда к строкам оригинала.
Одна из сложностей, сопровождающих перевод "Евгения Онегина" на
английский, состоит в необходимости постоянно справляться с засильем
галлицизмов и заимствований из французских поэтов Добросовестный переводчик
должен понимать каждую авторскую реминисценцию, подражание или прямой
перевод с другого языка на язык текста; это знание, полагаю, не только
спасет его от глупейших ошибок и путаницы при передаче стилистических
деталей, но также укажет ему правильный выбор слова, если возможны несколько
вариантов Выражения, звучащие по-русски высокопарно или архаично, были со
всей тщательностью переведены мною на высокопарный и архаичный английский, а
особенно важным я посчитал сохранение повтора эпитетов (столь характерных
для скудного и перетруженного словаря русского романтика), если
контекстуальные оттенки значения не требовали использования синонима.
В своем Комментарии я попытался дать объяснения многим специфическим
явлениям. Эти примечания отчасти отражают мои школьные познания,
приобретенные полвека назад в России, отчасти свидетельствуют о многих
приятных днях, проведенных в великолепных библиотеках Корнелла, Гарварда и
Нью-Йорка. Без сомнения, невозможно даже приблизиться к исчерпывающему
исследованию вариантов "Евгения Онегина" без фотостатов пушкинских
рукописей, которые по понятным причинам недосягаемы.
Во многих случаях возникала необходимость процитировать русский текст.
Пушкин и его печатники, естественно, использовали старую орфографию (ее
иллюстрирует факсимиле издания 1837 г.). Метод транслитерации, не только
основанный на таком написании, но равно отражающий и пушкинские отступления
от него, в большей мере соответствовал бы моему представлению о точности в
этом вопросе; но в работе, не предполагающей чрезмерно озадачивать
чужеземца, изучающего русский язык, я счел более благоразумным основывать
транслитерацию на новой орфографии, введенной после февральской революции
1917 г. (тем более что все пушкинские тексты, без каких бы то ни было
уступок исследователям-лингвистам, напечатаны так в Советской России). В
некоторых черновиках недостает знаков препинания, и в моем переводе они были
расставлены. Пушкинские вычерки всегда приводятся в угловых скобках, а в
квадратных скобках я поместил собственные пояснительные вставки.