"Владимир Набоков. Комментарий к роману "Евгений Онегин"" - читать интересную книгу автора

Парафразировать его можно бесконечное число раз. Например:

My uncle in the best tradition,
By falling dangerously sick
Won universal recognition
And could devise no better trick...

Лексический (или структурный) перевод таков:

My uncle [is] of most honest rules [:]
when not in jest [he] has been taken ill,
he to respect him has forced [one],
and better invent could not...

Теперь очередь за буквалистом. Возможно, он не станет подчеркивать
настоящее перфектное время, более или менее подразумеваемое, сохраняя "he...
has forced" и заменяя "when... [he] has been" на "now that he has been"; он
может поиграть со словом "honorable" вместо "honest" или колебаться в выборе
между "seriously" и "not in jest", он заменит "rules" на более подходящее
"principles" и изменит порядок слов, чтобы приблизиться к строению
английского предложения, сохранить отголоски русской рифмы, и в конце концов
получит:

My uncle has most honest principles:
when he was taken gravely ill,
he forced one to respect him
and nothing better could invent...

Если же переводчик все еще не удовлетворен таким вариантом, он, по
крайней мере, может надеяться дать разъяснения в подробных примечаниях (см.
также коммент. к гл. 8, XVII-XVIII).
Теперь сформулируем наш вопрос точнее: могут ли такие рифмованные
стихи, как "Евгений Онегин", быть и в самом деле переведены с сохранением
рифм? Ответ, конечно же, - нет. Математически невозможно воспроизвести рифмы
и одновременно перевести все стихи буквально. Но, теряя рифму, стихи теряют
свой аромат, который не заменят ни пояснительные сноски, ни алхимия
комментариев. Следует ли тогда удовлетвориться точной передачей содержания и
совершенно пренебречь формой? Или же следует допустить подражание
стихотворной структуре, к которой то тут, то там лепятся исковерканные
кусочки смысла, убеждая себя и читателя, что искажение смысла ради
сладкой-гладкой рифмы позволяет приукрашивать или выкидывать сухие и сложные
отрывки? Меня всегда забавляет избитый комплимент, которым одаривает критик
автора "нового перевода". "Как легко читается", - говорит критик. Другими
словами, щелкопер, никогда не читавший оригинала, да и не знающий языка, на
котором этот оригинал написан, превозносит подражание за его легкость, ибо
плоские банальности заменили в нем все трудные места, о коих он не имеет ни
малейшего представления. "Легко читаемый", как же! Ошибающийся школьник
меньше глумится над древним шедевром, чем авторы таких коммерческих
рифмованных парафраз; как раз тогда, когда переводчик берется передать "дух"
оригинала, а не просто смысл текста, он начинает клеветать на переводимого