"Владимир Набоков. Подлинная жизнь Себастьяна Найта" - читать интересную книгу автора

Мне показалось, что м-р Гудмен закоченел. Погодя он разок-другой
кашлянул и даже выудил из ящичка, стоявшего на его изысканного вида
письменном столе, черносмородиновую пилюлю от кашля.
- Дорогой сэр, - сказал он, внезапно крутанувшись вместе с креслом и
раскрутив на тесемке монокль, - давайте говорить со всей откровенностью.
Определенно, я знал несчастного Найта лучше, чем кто-либо, и однако же...
слушайте, вы уже начали писать эту книгу?
- Нет, - сказал я.
- Вот и не начинайте. Вы уж меня простите за такую прямоту. Старая
привычка - дурная привычка, быть может. Вы ведь не против, нет? Так вот, что
я хочу сказать... как бы это вам выразить?.. Видите ли, Себастьян Найт не
был, что называется, великим писателем... О да, я понимаю, - тонкий художник
и прочее, но обыкновенную публику этим не возьмешь. Я не хочу сказать, что
про него нельзя написать книгу. Написать-то можно. Но тогда уж надо ее
писать под особым углом зрения, чтобы сделать предмет привлекательным. Иначе
она непременно провалится, потому что, видите ли, я лично не думаю, что
известности Себастьяна Найта хватит, чтобы подпереть ею затею вроде вашей.
Я настолько был взят врасплох этой вспышкой, что сидел, безмолвствуя. А
м-р Гудмен продолжал.
- Надеюсь, вас не обидела моя прямота. Мы с вашим братом были большие
приятели, так что вы поймете мои чувства. Не стоит, мой дорогой сэр, не
стоит. Вы изложите вашу идею любому профессионалу, знающему книжный рынок, и
он вам скажет: всякий, кто попробует составить исчерпывающее исследование
жизни и работы, как вы выражаетесь, Найта, только зря время потратит - и
свое, и читателя. Чего уж там, даже книга Имярека о покойном ... (была
упомянута знаменитость) со всеми ее фотографиями и факсимиле, и та не пошла.
Я поблагодарил м-ра Гудмена за совет и потянулся за шляпой. Я
чувствовал, что совершил промах, обратившись к нему, что пошел по ложному
следу. Отчего-то я не испытывал желания подробно выспрашивать его о тех
временах, когда он и Себастьян были "большие приятели". Теперь я гадаю, что
бы он мне наболтал, упроси я его порассказать о своем секретарстве.
Сердечнейшим образом пожав мою руку, он отобрал у меня черную маску, которую
я засунул в карман, полагая, что она может еще мне пригодиться при иной
какой-то оказии. Он проводил меня до ближайшей стеклянной двери, и у нее мы
расстались. Я уже начал было спускаться по лестнице, как решительного вида
девица, несколько раньше виденная мною за машинкой в одной из комнат,
нагнала и остановила меня (занятно - вот и кембриджский друг Себастьяна тоже
не дал мне сразу уйти).
- Меня зовут Элен Пратт, - сказала она. - Я подслушала, что смогла, из
вашего разговора, и у меня есть к вам просьба. Клэр Бишоп - моя близкая
подруга. Ей нужно кое-что выяснить. Можно мне будет поговорить с вами на
днях?
Я сказал: "Да, конечно", и мы назначили время.
- Я хорошо знала мистера Найта, - прибавила она, глядя на меня
круглыми, яркими глазами.
- Вот как, - пробормотал я, не найдясь, что сказать другого.
- Да, - продолжала она, - он был удивительный человек, и я вам выразить
не могу, до чего мне гадка гудменовская книга о нем.
- Что вы? - спросил я. - Какая книга?
- Да вот эта, которую он только что написал. Мы ее вместе считывали на