"Владимир Набоков. Terra incognita" - читать интересную книгу автора

путь. Я смотрел на Грегсона, на его упрямый профиль, - и с ужасом
чувствовал, что забываю, кто такой Грегсон, и почему я с ним вместе.
Между тем мы проваливались все чаще, все глубже, трясины сосали нас, не
могли насосаться, мы извивались и выскальзывали. Кук падал и полз,
искусанный, опухший, весь мокрый, - и Боже мой, как он взвизгивал, когда
принимались нас догонять, напрягаясь и пружинисто пролетая сажень и опять
сажень, отвратительные стайки мелких, ярко-зеленых гидротиковых змей,
привлеченных нашим потом. Меня же гораздо больше пугало другое: слева от
меня, - всегда почему-то слева, - время от времени поднималось из болота,
кренясь среди повторяющихся камышей, как бы подобие большого кресла, а в
действительности - странная, неповоротливая, серая амфибия, название которой
Грегсон отказывался мне сообщить.
"Привал, - сказал он внезапно, - привал". Мы чудом выбрались на плоский
каменный островок, со всех сторон окруженный болотными растениями. Грегсон
снял заплечный мешок и выдал нам туземных лепешек, пахнущих ипекакуаной, и
дюжину акреановых плодов. Как мне хотелось пить, как мало мне было скудного,
вяжущего сока акреаны...
"Посмотри, это странно, - обратился ко мне Грегсон, но не по-английски,
а на каком-то другом языке, дабы не понял Кук. - Мы должны пробраться к
холмам, но странно, - неужели холмы были миражем, - смотри, их теперь не
видно".
Я приподнялся с подушки, облокотился на мягкую поверхность камня, - да,
действительно, холмов больше не было, - дрожал пар над болотом... А вот
опять все кругом стало двусмысленно сквозить, я откинулся и тихо сказал
Грегсону: "Ты, вероятно, не видишь, что-то такое все хочет проступить..." "О
чем ты?" - спросил Грегсон.
Я спохватился, что говорю глупость, и замолчал. Голова у меня
кружилась, в ушах было жужжание. Грегсон, опустившись на одно колено, рылся
в мешке, но лекарств там не было, а мой запас весь вышел. Кук сидел молча,
угрюмо ковыряя камень. Разорванный, висящий рукав рубашки обнаружил его
предплечье и странную на коже татуировку: граненый стакан с блестящей
ложечкой, - очень хорошо сделанный.
"Вальер болен, у тебя должны быть облатки", - обратился к нему Грегсон.
Я, правда, слов не слышал, но угадывал общий смысл разговоров, которые
становились нелепыми и какими-то сферическими, когда я вслушивался в них.
Кук медленно повернулся, и стеклянистая татуировка соскользнула с его
кожи в сторону, повисла в воздухе и поплыла, поплыла, и я ее догонял
испуганным взглядом, но она смешалась с болотным паром и слегка лишь
блеснула, как только я отвернулся.
"Поделом, - пробормотал Кук. - Пускай... Мы с вами тоже, - пускай..."
Он за последние минуты, то есть, вероятно, с тех пор, как мы
расположились на каменном островке, стал как-то больше, раздулся, в нем
появилось что-то издевательское и опасное. Грегсон снял шлем, отер грязным
платком лоб, - оранжевый над бровями, а повыше белый, - надел шлем снова, -
наклонился ко мне и сказал: "Подтянись, я прошу тебя" (или тому подобные
слова). "Мы попытаемся двинуться дальше. Испарения скрывают их, но они
там... Я уверен, что около половины болота уже пройдено" (все это очень
приблизительно).
"Убийца", - вполголоса проговорил Кук. Татуировка оказалась снова на
его предплечье, - впрочем, не весь стакан, а один бок, другая часть не