"Владимир Набоков. Круг" - читать интересную книгу автора

усы; кто-то попросил его передать печение,- он залился
счастливым смехом и передал. Вдруг над самым ухом Иннокентия
раздался быстрый задыхающийся голос: Таня, глядя на него без
улыбки и держа в руке мяч, предлагала - хотите с нами пойти?
- и он жарко смутился, выбрался из-за стола, толкнув соседа,-
не сразу мог выпростать правую ногу из-под общей садовой
скамейки.
О ней говорили: какая хорошенькая барышня; у нее были
светло-серые глаза под котиковыми бровями, довольно большой,
нежный и бледный рот, острые резцы,- и когда она бывала
нездорова или не в духе, заметны становились волоски над губой.
Она страстно любила все летние игры, во все играла ловко, с
какой-то очаровательной сосредоточенностью,- и, конечно, само
собой прекратилось простодушное ужение пескарей с Василием,
который недоумевал,- что случилось? - появлялся вдруг, около
школы, под вечер, и манил Иннокентия, неуверенно осклабясь и
поднимая на уровень лица жестянку с червями,- и тогда
Иннокентий внутренне содрогался, сознавая свою измену народу.
Между тем, от новых знакомых радости было мало. Так случилось,
что к центру их жизни он все равно не был допущен, а пребывая
на ее зеленой периферии, участвуя в летних забавах, но никогда
не попадая в самый дом. Это бесило его; он жаждал приглашения
только затем, чтобы высокомерно отказаться от него,- да и
вообще все время был начеку, хмурый, загорелый, лохматый с
постоянной игрой челюстных желваков,- и всякое танино слово
как бы отбрасывало в его сторону маленькую тень оскорбления, и
Боже мой, как он их всех ненавидел,- ее двоюродных братьев,
подруг, веселых собак... Внезапно все это бесшумно смешалось,
исчезло,- и вот, в бархатной темноте августовской ночи, он
сидит на парковой калитке и ждет; покалывает засунутая между
рубашкой и телом записка, которую, как в старых романах, ему
принесла босая девчонка. Лаконический призыв на свидание
показался ему издевательством, но все-таки он поддался ему - и
был прав: от ровного шороха ночи отделился легкий хруст шагов.
Ее приход, ее бормотание и близость были для него чудом;
внезапное прикосновение ее холодных, проворных пальцев изумило
его чистоту. Сквозь деревья горела огромная, быстро
поднимавшаяся луна. Обливаясь слезами, дрожа и солеными губами
слепо тычась в него, Таня говорила, что завтра уезжает с
матерью на юг, и что все кончено, о, как можно было быть таким
непонятливым... "Останьтесь, Таня",- взмолился он, но поднялся
ветер, она зарыдала еще пуще... Когда же она убежала, он
остался сидеть неподвижно, слушая шум в ушах, а погодя пошел
прочь по темной и как будто шевелившейся дороге, и потом была
война с немцами, и вообще все как-то расползлось,- но
постепенно стянулось снова, и он уже был ассистентом профессора
Бэра (Behr) на чешском курорте, а в 1924 году, что ли, работал
у него же в Савойе, и однажды - кажется в Шамони - попался
молодой советский геолог, разговорились, и, упомянув о том, что
гут пятьдесят лет тому назад погиб смертью простого туриста