"Роберт Музиль. Прижизненное наследие" - читать интересную книгу автора

мужчина, видимо, будет представлять собой лишь нечто в крайней степени
женственное, если только вскоре не вернется время настоящих мужчин!" Но
когда объявили голосование, он все-таки отдал свой голос за реакционеров.
Оппозиция потерпела поражение; заседание закончилось. Квантус
встрепенулся и, ощущая муки рыцарски отягощенной совести, стал взглядом
ловить взгляды своих терпеливых противниц. Но те как раз принимались
накладывать свежую пудру и доставали свои маленькие серебряные зеркальца. С
той же непоколебимой деловитостью, с какой они до того произносили
убийственные слова. Квантус удивлялся. И когда он покидал помещение, мысли
его были заняты последним, еще совсем робким рассуждением: "И откуда только
берутся в этих прелестных мужских головках столь пустяковые мысли?!"



ДЕТСКАЯ СКАЗОЧКА

Перевод И. Алексеевой

Три охотника - г-н Пиф, г-н Паф и г-н Ой-ей-ей отправились вместе на
охоту. Была осень, и на полях уже ничего не росло; вокруг была видна лишь
земля, так развороченная плугом, что голенища охотничьих сапог сплошь
покрылись грязью, земли было много, и насколько хватал глаз - простирались
спокойные бурые волны; иногда на гребне одной из них виднелся каменный
крест, или распятие, или пустынная дорога; все выглядело очень одиноко.
И вдруг, спустившись в очередной раз во впадину между гребнями,
обнаружили охотники зайца, и поскольку то была первая дичь, которую они
сегодня встретили, все трое поспешно вскинули ружья и нажали на спуск. Г-н
Пиф целился туда, куда смотрел его правый сапог, г-н Ой-ей-ей - туда, куда
смотрел его левый, а г-н Паф - ровно посередине между своими двумя сапогами,
ибо заяц сидел напротив них, примерно на одинаковом расстоянии от каждого. И
раздался ужасающий грохот трех выстрелов, три заряда дроби, как три грозовые
тучи с градом, брызнули навстречу друг другу: тяжело раненная земля
задымилась, но когда природа оправилась от испуга, заяц остался лежать во
прахе и не шевелился.
Но теперь неизвестно было, кому он принадлежит, ведь стреляли-то все
трое. Г-н Пиф еще издалека закричал, что если у зайца рана справа, то заяц
его, потому что он стрелял слева; то же самое утверждал г-н Ой-ей-ей, только
про другую сторону; а г-н Паф добавил, что заяц мог в последний момент и
повернуться, что имеет смысл обсуждать лишь в том случае, если выстрел
пришелся в грудь или в спину; но тогда, так или иначе, заяц принадлежит ему.
Однако, когда они наконец подошли, оказалось, что совершенно невозможно
установить, куда попала дробь, и тогда, разумеется, они с новым жаром
заспорили о том, кому достанется заяц.
И тут заяц деликатно поднялся да и говорит:
- Господа, раз вы не можете прийти к единому мнению, я, пожалуй, побегу
на волю да еще поживу. Насколько я понимаю, я просто свалился без памяти от
испуга.
Тут господа Пиф и Паф, как говорится, оторопели, ну а что до г-на
Ой-ей-ей, то ему это состояние всегда было в высшей степени свойственно. Но
заяц уверенно продолжал говорить. Глаза его расширились и сделались