"Роберт Музиль. Прижизненное наследие" - читать интересную книгу автора

По меньшей мере такую: "Кто ваш любимый писатель?". Подходящими по своему
стимулирующему действию считаются и вопросы типа: "Кто, по вашему мнению,
самый выдающийся писатель современности?", "Назовите лучшую книгу этого года
(можно: месяца)".
Так человек время от времени узнает, какие виды писателей существуют, и
всегда это самые крупные, самые выдающиеся, самые подлинные, самые
признанные и самые читаемые. Но что собой представляет писатель без такого
довеска, писатель - просто пишущее создание, а не " известный автор
того-то...", - такого вопроса спокон веков вообще не ставили. Нет сомнения,
мир стыдится самого себя, словно слышит в себе призвук бидермайерского
почтового рожка. И все-таки придет время, когда человек будет в состоянии с
определенностью сказать, что такое кофе "Хаг", что такое "роллс-ройс", что
такое планер, но окажется в затруднении, когда правнуки с напряженным
интересом спросят у него: "Дедушка, в твое время как будто были еще
писатели. Что это такое?"
Возможно, он будет пытаться им рассказывать, что существование
писателей столь же не обязательно, как и существование черта. Ведь говорят
же с величайшей определенностью: "Тьфу, черт!", "К черту!", "Черта с два!",
"Сущий черт!" и тому подобное, и это вовсе не означает, что верят в черта.
Все это присуще жизни языка, а за жизнь немецкого языка никакое общество
страхования от несчастных случаев не даст и гроша. Но эту отговорку легко
будет опровергнуть. Ибо как ни мало значит слово "писатель" в истории духа
нашего времени, будущие поколения найдут его неожиданный неизгладимый след в
истории экономики. Нет конца рассуждениям о том, как много людей живет
сегодня за счет слова "писатель", даже если не обращать внимания на странную
ложь, которую утверждает само государство, будто оно только для того и
существует, чтобы добиться божественного расцвета искусств и наук.
Тут можно начать, скажем, с литературных кафедр и семинаров, затем
перейти ко всему университетскому хозяйству с его казначеями, младшими
служащими, секретарями и всякими другими должностными лицами, которые сидят
у них на шее. Или же начинают с издателей, переходят к издательствам с их
служащими, к торговым агентам, книготорговцам, типографиям, бумажным и
машиностроительным фабрикам, железной дороге, почте, налоговому управлению,
газетам, министерским референтам, директорам, короче говоря, в зависимости
от терпения каждый может целый день расписывать себе вдоль и поперек эти
связи, но неизменным всегда останется то обстоятельство, что все эти тысячи
людей живут - хорошо или плохо, полностью или частично - за счет того, что
существуют писатели, хотя никто не знает, что такое писатель, никто с
определенностью не может сказать, что он видел писателя, и все конкурсы,
академии, гонорары и почести не могут убедить в существовании живого
писателя.
Я считаю, что сейчас во всем мире действительно еще имеется несколько
дюжин писателей. Могут они жить за счет того, что другие живут за счет их
существования, сказать трудно: иные, возможно, и могут, иные - нет, - все
это покрыто мраком. Если поискать сравнение, то, пожалуй, можно сказать, что
несметное число людей живет за счет того, что есть куры, что есть рыба; но
рыба и куры не живут за счет этого, они из-за этого умирают. Можно было бы
даже отметить, что наши куры и рыба сами некоторое время живут благодаря
тому, что они должны умереть. Но все это сравнение оказывается
несостоятельным, так как об этих существах мы знаем, что они такое, знаем,