"Роберт Музиль. Прижизненное наследие" - читать интересную книгу автора

печальную песню, в которой я понял только незнакомые слова о сладчайшей
Марии, затем вступил лучистый светло-коричневый каштановый баритон, потом
еще один голос, и перекрыл все тенор, а из дверей тем временем все шли и шли
женщины в черных платках, бледно-золотым светом сияли свечи на фоне зимнего
неба и блестела медная утварь. Так и хотелось заплакать, по той простой
причине, что тебе уже за тридцать.
А отчасти может быть и потому, что позади похоронной процессии
мальчишки возились и толкали друг друга. - Или же потому, что честный
молодой человек, хозяин собаки, так прямо и неподвижно смотрел поверх голов
на святую подмогу, что поневоле задумаешься - почему. И попросту все было
боязливо наполнено обстоятельствами, вызывавшими сомнения, словно буфет -
фарфоровой посудой. И я действительно не мог больше оставаться сам по себе,
но не знал, куда мне приткнуться, когда, скорей всего благодаря случаю, я,
находясь в гуще толпы, заметил, что взволнованный происходящим молодой
человек заложил одну руку за спину и его большой бурый пес принялся играть
ею. Резвясь он покусывал ее и лизал теплым языком, приглашая поиграть с ним.
Затаив дыхание, я стал ждать, что же будет. Прошло некоторое время, вся
фигура молодого человека, застывшая в неясном воодушевлении, оставалась
неподвижной, а рука наконец зашевелилась, обрела самостоятельность и
принялась играть с собакой, причем хозяин об этом и не подозревал. И это
вновь привело мою душу в порядок, хотя и не могло служить достаточным
основанием для этого. Тогда, в том окружении, на которое я себя обрек, она
легко переходила из состояния беспорядка в состояние порядка и обратно, даже
когда для этого не было, казалось бы, никаких причин. Смесью приятных и
неприятных ощущений пронизало меня ожидание рукопожатий соседок, которые
предстояли мне после погребения вместе со стаканчиком их сомнительной домаш-
ней водки и приличествующими случаю словами, на которые нечего и возразить:
что несчастье сближает людей, или что-нибудь в этом роде.



ДЕВУШКИ И ГЕРОИ

Как вы прекрасны, служанки с крестьянскими ножками и спокойными
глазами, - не поймешь, то ли они удивляются всему подряд, то ли не
удивляются ничему. Вы ведете хозяйскую собаку на поводке, словно корову на
веревке. То ли вспоминаете, что в деревне сейчас колокола звонят, то ли о
том, что кино начинается? Одно ясно - каким-то таинственным образом вы
чувствуете, что в городе в одном только квартале мужчин больше, чем во всех
деревнях, вместе взятых, и каждое мгновение вы идете сквозь это, пусть и не
принадлежащее вам море мужественности, как по хлебному полю, касаясь
колосьев краем юбки.
Но приходит ли вам в голову, когда ваши глаза делают вид, что вы ничего
не знаете, что вы ведете на поводке мужчину? Или вы совсем не замечаете, что
Люкс - мужчина, Вольф и Амри - тоже? Тысячи стрел пронзают их сердца у
каждого дерева и у каждого фонарного столба. Мужчины их племени оставляют в
качестве знака резкий запах аммиака, словно втыкают в ствол меч; битвы и
братание, геройство и влечение, весь героический мир мужчины открывается
перед силой их обоняющего воображения! Как они задирают лапу - с вольной
смелостью военного приветствия или словно в героическом порыве некоей руки,