"Роберт Музиль. Три женщины" - читать интересную книгу автора

сатана, вот я тебя!" - а уж в качестве последней инстанции она сама, как
камушек, скатывалась вниз по лугу, вооруженная первой подвернувшейся под
рукой палкой, которую и посылала вслед Гриджии, подбежав на расстояние
броска. А так как Гриджия выказывала решительную наклонность снова и снова
устремляться по направлению к долине, эта процедура повторялась во всех
своих частях с равномерностью опускающейся и подтягиваемой заново гири на
ходиках. Все это восхищало его своей божественной бессмысленностью, и он,
поддразнивая, саму ее стал звать Гриджией. Он не мог не сознаться себе, что
его сердце начинало биться сильнее, когда он приближался к сидевшей на лугу
фигурке; так бьется оно, когда человек вступает в благоуханный ельник или в
марево пряных испарений, поднимающихся от лесной почвы, пропитанной грибными
спорами. В глубине этого ощущения всегда присутствовал и затаенный страх
перед природой, ибо не стоит обманываться насчет природы, естества - они на
самом деле менее всего естественны; природа землиста, жестка, ядовита и
бесчеловечна везде, где человек еще не наложил на нее своего ярма. Возможно,
именно это и привязало его к крестьянке, а наполовину здесь было также и
неослабевающее изумление по поводу того, что она так во всем похожа на
женщину. Ведь каждый бы удивился, увидев посреди лесной чащи даму, сидящую с
чашкой чая в руках.
Она тоже сказала: "Входите, пожалуйста!" - когда он впервые постучался
в дверь ее дома. Стоя у плиты, она помешивала ложкой в кипящем на огне
горшке; так как отойти она не могла, она просто вежливо указала на кухонную
лавку и лишь несколько позже, улыбнувшись, вытерла руку о фартук и подала ее
гостям; у нее была крепкая, ладная рука, бархатисто-жесткая, как тончайшая
наждачная бумага или как садовая земля, струящаяся меж пальцев. А лицо,
принадлежавшее хозяйке руки, было чуть ироничным, тонкого, изящного рисунка,
если глядеть со стороны; особенно же он отметил для себя ее рот. Этот рот
был изогнут, как лук Купидона, но, кроме того, еще и плотно сжат, как
бывает, когда сглатывают слюну, что, при всей его тонкости, сообщало ему
черту жесткой решимости, а этой решимости, в свою очередь, - еле уловимый
налет смешливости, великолепно гармонировавший с башмаками, из которых вся
ее фигурка вырастала, будто из диких корней. Им надо было уладить с нею
какое-то дело, а когда они стали прощаться, на лице ее снова всплыла улыбка,
и ему показалось, что ее рука задержалась в его ладони чуть дольше, чем
вначале. Эти впечатления, в городе столь мало значащие, были здесь, в глуши,
потрясениями, - скажем, как если бы дерево вдруг вздумало закачать ветвями
по-иному, нежели это бывает при порыве ветра или при взлете птицы.
Вскоре после этого он стал ее любовником - любовником крестьянки; эта
происшедшая с ним перемена очень его занимала, так как здесь с ним явно
что-то произошло не по его воле, а помимо нее. Когда он пришел во второй
раз, Гриджия сразу подсела к нему на лавку, и когда он, - чтобы проверить,
насколько далеко ему уже позволяется зайти, - положил руку ей на колено и
сказал: "Ты тут самая красивая", - она руки не отвела, а просто положила на
нее свою, и они будто тем самым и сговорились. Тогда он, для закрепления,
поцеловал ее, и она после этого слегка причмокнула - так удовлетворенно
отрываются губы от сосуда с водой, к краям которого они с жадностью
припадали. Он сначала даже несколько испугался такой вульгарности и вовсе не
рассердился, когда она пресекла дальнейшие поползновения; он не понимал,
почему она это сделала, он вообще ничего не понимал в здешних обычаях и
опасениях и даже с некоторым любопытством утешился тем, что его обнадежили