"Роберт Музиль. Душевные смуты воспитанника Терлеса" - читать интересную книгу автора

Но это же было невозможно! Его мать была состоятельной дамой; его опекун
носил титул "превосходительство". Терлесу не верилось, а на ум приходил
рассказ Божены.
Он едва дождался минуты, когда все пошли ужинать. Байнеберг и Райтинг
остались, сославшись на то, что сыты по горло еще с послеполуденной трапезы.
Райтинг предложил все-таки подняться сначала "наверх".
Они вышли в коридор, бесконечно тянувшийся перед учебным залом.
Колышущееся пламя газовых рожков освещало его лишь на коротких участках, и
шаги отдавались от ниши к нише даже при всем старании ступать неслышно...
Метрах в пятидесяти от двери шла лестница на третий этаж, где
находились естественно-исторический музей, другие собрания учебных пособий и
множество пустующих комнат.
Здесь лестница делалась узкой и поднималась к чердаку прямоугольными
поворотами коротких маршей. И поскольку старые здания часто бывают построены
нелогично, с избытком закоулков и ненужных ступенек, она уходила значительно
выше уровня чердака, так что по ту сторону железной запертой двери, у
которой она заканчивалась, для спуска на чердак потребовалась особая
деревянная лесенка.
А по эту сторону возникло, таким образом, укромное помещение высотой в
несколько метров, до самых балок. Сюда никто не ходил, и здесь были свалены
старые кулисы, оставшиеся с незапамятных времен от каких-то спектаклей.
Дневной свет даже в светлые полдни задыхался на этой лестнице в
сумраке, который был насыщен старой пылью, ибо этим ходом на чердак,
расположенным у крыла мощного здания, почти никогда не пользовались.
На последней площадке лестницы Байнеберг перемахнул через перила и,
держась за их прутья, стал спускаться к кулисам, за ним последовали Райтинг
и Терлес. Там опорой им послужил ящик, специально для этого туда
заброшенный, а с него уже они спрыгнули на пол.
Даже если бы глаза стоящего на лестнице привыкли к темноте, он различил
бы оттуда не больше, чем беспорядочное нагромождение корявых, сдвинутых как
попало кулис.
Но когда Байнеберг немного отодвинул одну из них, стоявшим внизу
открылся узкий и длинный проход.
Здесь было совершенно темно, и надо было очень хорошо знать это место,
чтобы пробраться дальше. То и дело раздавалось шуршанье одной из этих
больших полотняных стенок, когда ее задевали, что-то рассыпалось по полу,
словно вспугнули мышей, и тянуло затхлым духом старого сундука.
Трое привыкших к этой дороге пробирались вперед с бесконечной
осторожностью, на каждом шагу стараясь не наткнуться на одну из веревок,
натянутых над полом, чтобы служить ловушкой и предупреждать об опасности.
Прошло немало времени, прежде чем они добрались до маленькой двери,
навешенной справа, почти перед самой стеной, отделявшей чердак.
Когда Байнеберг открыл ее, они оказались в узкой клетушке под верхней
лестничной площадкой; при мерцании зажженной Байнебергом плошки комната эта
имела довольно фантастический вид.
Потолок был горизонтален только в той части, что находилась
непосредственно под площадкой, но и здесь лишь такой высоты, что едва можно
было выпрямиться во весь рост. А сзади, повторяя профиль лестницы, он
скашивался и кончался острым углом. Передней, противоположной этому скосу
стороной клетушка примыкала к тонкой перегородке, отделявшей чердак от