"Альфред де Мюссе. Исповедь сына века" - читать интересную книгу автора

Эта женщина, которую звали г-жа Левассер, была небольшого роста, полная
и очень светлая блондинка; она мне почему-то никогда не нравилась, хотя в
наших отношениях не было ничего неприятного. Однако я не мог устоять перед
желанием принять ее приглашение, пожал ей руку и поблагодарил ее: я
чувствовал, что мы будем говорить о моей любовнице.
Она предоставила мне своего слугу, чтобы отвести мою лошадь, я сел в ее
экипаж, - она была в нем одна, - и мы тотчас поехали обратно в Париж. Стал
накрапывать дождь, пришлось поднять верх коляски. Запертые таким образом
наедине друг с другом, мы сначала хранили молчание. Я смотрел на нее с
неизъяснимой грустью; она была не только приятельницей моей изменницы, но
и ее наперсницей. В дни былого счастья она нередко по вечерам бывала
третьей в нашем обществе. С каким нетерпением я сносил тогда ее
присутствие! Сколько раз считал те минуты, что она проводила с нами! Этим
и объяснялось, наверное, мое нерасположение к ней. Я отлично знал, что она
одобряла нашу связь, что она даже защищала меня иной раз перед моей
любовницей в дни наших ссор, и все-таки, даже помня обо всей ее приязни ко
мне, я не мог простить ей ее назойливость. При всей своей доброте и
услужливости она мне казалась некрасивой и докучливой. Увы! Теперь я
находил ее красавицей! Я глядел на ее руки, на ее одежду, каждое из ее
движений проникало мне в душу - в них я читал все мое прошлое. Она
смотрела на меня, понимая, что я подле нее испытываю и сколько
воспоминаний меня угнетает. Так продолжалось всю дорогу - я глядел на нее,
а она улыбалась мне. Наконец, когда мы въехали в Париж, она взяла меня за
руку.
- Итак? - заговорила она.
- Итак, - ответил я, рыдая, - скажите ей это, сударыня, если вам
угодно.
И я пролил потоки слез.
Но когда после обеда мы уселись у камина, она спросила:
- Так как же, это бесповоротно? Нет больше никакого способа все
уладить?
- Увы, сударыня, нет ничего бесповоротного, кроме моего горя, и оно
убьет меня. То, что во мне происходит, недолго рассказать: я не могу ни
любить ее, ни полюбить другую, ни жить без любви.
Она откинулась на спинку стула, и я увидел на ее лице выражение
сочувствия. Долгое время она, казалось, размышляла и о чем-то спрашивала
себя, словно слыша отклик в своем сердце. Глаза ее затуманились, и она как
бы замкнулась в каком-то воспоминании... Она протянула мне руку, я
пододвинулся к ней.
- И я, - прошептала она, - я тоже! Я тоже изведала это в свое время.
Сильное волнение помешало ей продолжать.
Из всех сестер любви прекраснее всех - жалость. Я держал руку г-жи
Левассер в своей; она почти покоилась в моих объятиях. Она начала
приводить мне все доводы, какие могла измыслить в пользу моей любовницы,
жалея меня и оправдывая ее. Моя печаль еще усилилась от этого, - что
сказать в ответ?.. Вдруг она заговорила о себе.
Не так давно, сказала она мне, ее покинул человек, который ее любил.
Она пошла на большие жертвы: ее состоянию был нанесен ущерб, ее доброе имя
было опорочено. Муж ее, человек мстительный, неоднократно угрожал ей...
Этот рассказ, сопровождаемый слезами, до того заинтересовал меня, что,