"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Укол мафии (Цикл "Дестроер")" - читать интересную книгу автора

захотел, то легко стал бы киноактером. Но он не захотел: в его возрасте
получать столько, сколько зарабатывают Рок Хадсон или Джон Уэйн, означало
потерю в деньгах.
Кстати, денег он с собой не носил: даже купюры портили бы линию
костюма. Почтенный Скубичи, повернувшись к нему в ходе беседы, нечаянно
задел сальным пакетом брюки Сальваторе, и на них осталось темное пятно.
Салваторе сделал вид, что ничего не заметил. Но даже в самолете, на обратном
пути в Лос-Анджелес, он продолжал чертыхаться и успокоился только тогда,
когда снял костюм и выбросил его.
Справа от Скубичи сидел Филемано Палмуччи - или "Толстяк О'Брайен" - с
огромной головой на мощной шее, которая незаметно перетекала в столь же
мощный торс. Вся эта гора мяса была увенчана серой мягкой шляпой на два
размера меньше, чем нужно.
Толстяк О'Брайен ни разу не улыбнулся, он смотрел, не оборачиваясь,
вперед, словно сосредоточившись на переваривании собственных внутренностей.
Он был из Бостона.
Впереди, конечно же, сидел Доминик Верильо, который и собрал всю
компанию. Он сидел в пол-оборота к тем, кто ехал на заднем сиденье - так
было и вежливо, и душевно. Его лицо могло бы украсить обложку журнала
"Бизнес менеджмент", хотя говорил он гораздо эмоциональней, чем пристало
бизнесмену, и размахивал руками. В нем было куда больше человеческого, чем в
похожих на ходячие трупы высших правителях Америки.
- Надеюсь, вы в добром здравии, - сказал Доминик Верильо.
- В добром, - ответил Пьетро Скубичи, у которого было право отвечать
первым, - и моя жена здорова, только теперь она видеть стала плохо.
- Очень жаль, Пьетро.
- Жизнь есть жизнь, дон Доминик, - сказал Скубичи, - начинаешь слабым и
слепым и кончаешь таким же. Не я создавал жизнь.
- Вы бы создали ее получше, дон Пьетро, - сказал Франсиско Салваторе,
демонстрируя белые зубы.
- Франсиско, жизнь создал Господь. Никто не сделает ее лучше. Или хуже,
- заключил Пьетро Скубичи.
Почему-то жирный пакет с жареным перцем не пачкал его темного костюма.
- А как вы поживаете? - спросил Верильо у Франсиско Сальваторе.
- Прекрасно, благодарю, дон Доминик. И жена прекрасно, и дети.
Прекрасна жизнь под солнцем. Приезжайте к нам как-нибудь.
- Приеду, - ответил Доминик Верильо, - приеду.
- И у меня все хорошо, дон Доминик, - вступил в разговор Толстяк
О'Брайен.
- Очень хорошо! Самое главное - здоровье. Здесь у нас во всей округе
стоят чудесные деньки. Хорошая погода - стало быть, будет хорошее вино.
- А хорошее вино делает хорошую погоду, - сказал Пьетро Скубичи и
улыбнулся.
Все улыбнулись заодно с ним.
Вот так они болтали в нанятых авто о здоровье, погоде и семье. Беседа
потекла в ином, более важном русле, когда Гуглиельмо Марконне, он же "Эпплз
Доннелли", сказал Витторио Паллеллио, "что на Майями-Бич не найдешь хорошей
отбивной". Они сидели в четвертой по счету машине. Гуглиельмо Марконне был
из Дулута, а Витторио Палледлио - из Майами-Бич.
- Нет, у вас хорошие бифштексы, - сказал Витторио Паллеллио. - Вы,