"Айрис Мердок. Честный проигрыш" - читать интересную книгу автора

- Да, на какую-то разновидность любви. И ведь я всегда знала, как мы
непохожи. Но никогда не предполагала, что во мне может проснуться эта
чудовищная... жажда, что я могу захотеть кого-то с той хищной силой, с какой
я захотела Джулиуса.
- Джулиус был, наверно, великолепен... Это легко себе представить... У
него были совсем другие вкусы...
- Вкусы! Никаких новых вкусов, кроме любви к богатым домам, спиртному и
деньгам, у меня за последнее время не появилось. И дело не в том, что
Джулиуса привлекал светский образ жизни, наоборот, он его чаще отталкивал.
Джулиус живет в своем собственном мире. Судьбы мужчин связаны с мифом,
который они несут в себе. В Таллисе мифа нет. А Джулиус почти всегда
невероятен. Это меня и покорило.
- Жизнь с Джулиусом приносила удовольствие?
- "Удовольствие" - недостаточно сильное слово. Мы жили как боги.
Словами это не объяснить. Таллис в каком-то смысле неполноценен. Он
абсолютно вменяем, но эта вменяемость угнетает, высасывает энергию. Любя
его, я все время жила на нервах, а ему не хватало природной чуткости, чтобы
как-то смягчить это, сгладить. У Таллиса никакой внутренней жизни, никакого
понимания себя, он пуст. Сначала мне казалось, что он непрерывно чего-то
ждет, но потом поняла, что это не так. Иногда он почти пугал меня. Он
непонятен, но в то же время лишен загадочности. Джулиус весь открытый,
прозрачный, но в то же время загадочный и будоражащий. Ты понимаешь, что я
имею в виду? Джулиус дал мне крылья и научил летать.
Он сам - воплощение духа, внутренней жизни, высокого бытия, и он
наполнил меня этим бытием, сделал уверенной в себе, собранной, настоящей.
- Ох, Морган, как я мечтала, чтобы у вас все было хорошо. Джулиус,
безусловно, гораздо больше тебе...
- Пусть болезненно, но мы срослись душами. Чтобы срастись, нужны
внутренний мир и духовная жизнь... и еще остроумие, деликатность, стиль...
- Все-таки ты должна поесть, дорогая. У нас сегодня холодный ужин...
- Перестань наконец говорить о еде. Если ты хочешь есть, иди и ешь. Я
вдрызг пьяна, но это меня поддерживает. И мне нужно столько всего тебе
рассказать.
- Когда ты в последний раз писала Таллису?
- Тысячу лет назад. Как только все это началось. Я написала ему, что
останусь с Джулиусом.
- И Таллис ответил?
- Как легко можно догадаться, он написал очень доброе, всепонимающее
письмо. Благодарил за откровенность и добавлял, что если я передумаю, то...
и т. д., и т. д., и т. д.
- Потом он писал еще?
- Да. Пришло несколько вымученных писем, больше всего походивших на
упражнения по грамматике. Отчет о его делах, суждения о политике, а в
середине, как бы невзначай, что он все еще меня любит. Эти письма так
дергали, что я начала их уничтожать, не вскрывая. Ответов, само собой, не
писала. Потом и он перестал писать. Ему вообще никогда не давались письма.
- В Таллисе есть что-то бесконечно примитивное. Воображаю, что это были
за послания.
- Знаешь, жалко, что он не попал на войну. Там он, хочешь не хочешь,
приобрел бы естественную закалку.