"Рю Мураками. Дети из камеры хранения" - читать интересную книгу автора

и встретилась снова с Куваяма. Куваяма был тем самым шахтером, что угостил
ее когда-то "Какао Фиджи". Он рассказал, что бросил работу шахтера,
поднакопил деньжат, работая на чугунолитейном заводе, и открыл собственное
производство. Куваяма показал ей помещение с оцинкованной крышей, где на
земляном полу стоял один-единственный станок, покрытый ржавчиной. Кадзуё
решила жить с ним. Куваяма дрожащими губами сказал, что она красивая.
Куваяма при помощи пресса изготавливал из пенистого стирола коробки для
бэнто. Со временем спрос на коробки стал расти, Куваяма купил еще несколько
станков, стал делать коробки разной формы, потом взял ссуду и купил для
Кадзуё парикмахерскую. Вернув половину ссуды, супруги решили усыновить
детей.
Кику и Хаси одели в пижамы с рисунком в виде паровозиков. Как только
Хаси лег, от усталости у него поднялась температура. Кадзуё принесла грелку
со льдом и принялась обмахивать мальчика веером. Куваяма, как только ушел
социальный работник, отправился работать на пресс. В окно влетел мотылек
бледно-розового цвета, такого Кику видел впервые. Кику выглянул в окно, но
ничего не увидел. Из окна приюта всегда виднелись огни улицы и фары
автомобилей - очень красивое зрелище. Здесь было темно, хотя, если
внимательно приглядеться, можно было увидеть, как на теплом ветру
раскачиваются большие листья. Как только Куваяма включил электрический
пресс, стрекотание насекомых смолкло.
- Громко, да? Но если он не поработает немного вечером, то заснуть не
сможет, - сказала Кадзуё.
Кику раздавил ногой ползшего по полу жука-носорога.
- Нельзя убивать живых существ, - сказала Кадзуё.
Кику увидел вдали огонек. Похоже на звезду, по, кажется, не звезда.
- Это маяк, - сказала Кадзуё, - он светит для того, чтобы корабли не
натолкнулись ночью па скалы.
Прожектор маяка поворачивался по кругу и на мгновение осветил волнистую
поверхность моря прямо перед Кику.
- Ну хватит, ложись спать, ты ведь тоже устал. Давай-ка спать.
Неожиданно Кику захотелось громко закричать. Ему хотелось стать
огромным реактивным самолетом и сдуть отсюда всех этих насекомых, листья,
станок Куваяма, маяк. Он не в силах был больше выносить запах летней ночи,
которая остужала листву деревьев, целый день горевшую на солнце. Его голос
задрожал, но, мужественно выжимая из себя слова по капле, он тихо
проговорил:
- Меня зовут Кикуюки. Хаси и монахини звали меня Кику.
У него потекли слезы. Мальчику было не по себе оттого, что он плачет.
Кадзуё ничего ему не сказала, продолжая обмахивать Хаси веером. Кику лег в
кровать. Свежие простыни тут же стали влажными от пота.
Когда на следующее утро они проснулись, пресс Куваяма уже вовсю
работал. Кадзуё дала им новые шорты, рубашки и кроссовки, а сама отправилась
в парикмахерскую.
- На обед и я, и Куваяма вернемся, так что можете пока посмотреть
телевизор, - сказала она перед уходом.
Кику и Хаси съели рис, полив его сырым яйцом, и суп-мисо, посчитали
кораблики на рубашках, включили телевизор, но, увидев кулинарную передачу,
тут же выключили, поборолись немного на полу, нашли на столе шило, метнули
его в перегородку между комнатами, прорвали ее и наконец выбежали на улицу.