"Харуки Мураками. Все божьи дети могут танцевать" - читать интересную книгу автора

- Ничего себе, тихоня Миякэ, а за словом в карман не лезет. Нехорошо -
чуть что обижать простодушных пиплов Северного Канто*, - сказал Кэйсукэ. - А
если серьезно, с ними все в порядке? Наверняка, кто-то остался. Вы как,
новости смотрите?
______________
* Кансай - второй по величине район страны, куда входят города Кобэ,
Осака, Киото. Северный Канто - несколько префектур к северу от столицы
Токио, одна из которых - Ибараки.

- Давай не будем, - прервал его Миякэ. - Хлебнешь виски?
- Не откажусь.
- А ты, Дзюн-тян?
- Немножко.
Миякэ вынул из кармана кожаной куртки тонкую металлическую флягу и
передал Кэйсукэ. Тот открутил крышку и, не прижимая к губам, залпом глотнул.
- Хорошо! - крякнул он, переводя дух. - Однозначно "сингл молт",
двадцать один год выдержки. Бочка - дубовая, слышится шотландский прибой и
дыхание ангелов.
- Дурень, не мели чушь. Обычный "Сантори" из квадратной бутылки.
Дзюнко взяла фляжку у Кэйсукэ и налила в крышечку, а потом сделала
несколько крохотных глотков, словно лакая. Немного скривилась, чувствуя, как
теплая жидкость перетекает из пищевода в желудок. По телу заструилось тепло.
Выпил и Миякэ, затем опять передал флягу Кэйсукэ, и тот не заставил себя
ждать. Пока фляга кочевала из рук в руки, огонь разгорелся, превратившись в
настоящий костер. Но не быстро, постепенно, как и замышлял Миякэ. И в этом
была его прелесть. Пламя расширялось мягко и нежно. Как выверенные ласки,
неспешно и очень аккуратно. Это пламя - для того, чтобы согревать сердца
людей.
Как всегда стоя перед костром, Дзюнко умолкала. Она лишь изредка меняла
позу, но больше не шевелилась Это пламя молчаливо принимало разные предметы
поглотало их и, казалось, прощало. "Как и должно быть в настоящей семье", -
думала Дзюнко.

Она приехала в этот городок префектуры Ибараки в мае выпускного класса.
Сняла с книжки отца триста тысяч иен, набила сумку "бостон" одеждой, сколько
поместилось, и ушла из дому. Уехала с вокзала своего города Токородзава,
сменила несколько поездов и оказалась в Ибараки - маленьком городке на
побережье. О нем она прежде и не слыхивала. В первом попавшемся агентстве
недвижимости сняла однокомнатную квартирку и уже со следующей недели начала
работать в круглосуточном магазине возле оживленного шоссе. Написала матери:
"Не беспокойся - я жива и здорова. И не ищи меня".
Она не хотела больше ходить в школу и не могла видеть своего отца. В
детстве Дзюнко с ним ладила. По выходным они часто путешествовали. Держа его
за руку, она чувствовала силу и гордость. Но когда к концу начальной школы у
нее начались месячные, на лобке выросли волосы и округлилась грудь, отец
стал посматривать на нее каким-то странным взглядом, невиданным прежде. А к
пятнадцати годам она вымахала до ста семидесяти сантиметров, и отец вовсе
перестал к ней обращаться.
Похвастаться успехами в школе она тоже не могла. Переходя в среднюю
школу, была в классе лучшей, а к концу года переместилась в самый низ списка