"М.Мюллер. Шесть систем индийской философии " - читать интересную книгу автора

Индусы, повидимому, сознавали такую зависимость личностей от всех
предшествующих им и окружающих их людей гораздо сильнее, чем греки, которые
в тех случаях, когда они не находили индивидуального автора, прибегали к
мифологическим и божественным личностям, чтобы иметь, так сказать,
пьедестал, имя и авторитет для всякой великой идеи и всякого великого
изобретения древних времен. Индусы довольствуются тем, что дают нам мысли и
предоставляют нам самим искать их антецедентов (предшественников).

ШРУТИ И СМРИТИ

Индусы разделяли всю свою древнюю литературу на две части, в
действительности обозначавшие два периода: шрути, то есть слышанное, что не
было делом одного человека или какой-либо личности (человеческой или
божественной), и смрити, то есть воспоминаемое, которое всегда признавалось
делом личности (человека или бога). Шрутам (или шрути) впоследствии получило
значение откровения, как мы понимаем это слово; а смритам (или смрити)
охватывало все, что признавалось имеющим только человеческий авторитет, так
что если происходит столкновение между шрути и смрити, то последнее
(предание) должно было сразу уступить шрути (откровение).
Любопытно, однако, отметить, что откровенная литература индусов,
например гимны Ригведы, в позднейшее время приписывались отдельным семьям,
даже отдельным поэтам, хотя некоторые из имен этих поэтов очевидно
выдуманные. Но даже эти фиктивные поэты не считались создавшими или
составившими поэмы, а только видевшими их, когда они были открыты им высшей
силой, обыкновенно называемой Брахманом, или Словом. То, что мы называем
философией в ее систематической форме, с индийской точки зрения не есть
откровение (шрути), а принадлежит к смрити (предание). Мы обладаем ею в
старательно составленных и систематически разработанных учебниках, в кратких
изречениях (сутры), и в метрических кариках, приписываемых авторам, о
которых нам ничего не известно, и сопровождаемых обширными комментариями или
отдельными трактатами, составляющими якобы результат непрерывной традиции,
идущей с очень древнего времени, восходящей до сутр или даже до брахманского
периода; в теперешней их форме они несомненно произведения средневековых или
новых писателей. В сутрах система философии полна и разработана до
мельчайших подробностей. Нет ни одного философского вопроса, который не был
бы ясно и прямо изложен в этих кратких сутрах. Стиль сутр, хотя и
несовершенный с литературной точки зрения, был бы бесценным в других
философских системах, вроде систем Гегеля или Платона. Мы бы тогда всегда
знали, с чем имеем дело, и мы не услыхали бы тогда о философе, на своем
смертном одре объявившем, что никто не понял его, не знали бы враждебных
школ, ссылающихся на одного и того же учителя. Для всякого, внимательно
читавшего сутры, одно должно быть совершенно ясным: они составляют конечный
результат продолжительного изучения философии - изучения, которым занимались
люди в течение целых веков в лесах и пустынях Индии. Идеи, общие всем
системам индийской философии, значительное количество технических терминов,
общих во всех системах или свойственных одной системе, не оставляют никакого
сомнения по этому предмету. Нельзя сомневаться и в том, что в течение
долгого времени философское мышление Индии воплощалось в том, что я называю
литературой мнемонической. Письмо для литературных целей было не известно в
Индии до появления буддизма; даже на буддийских соборах, установивших