"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. На Вечном Пороге" - читать интересную книгу автора

успокаивал себя: через несколько часов его увижу.
- Мне Михаил Харитонович вроде как отец родной, - заговорил снова
Зиновий. - Сам-то я с Рязанщины. Родина Есенина, знаешь? Так я с соседнего
села. Отца не помню, он на фронте погиб, а отчим был хороший, не обижал. Я
еще юнцом был, когда случилась со мной беда: попал я в плохую компанию. Ну,
лестно дураку, что взрослые парни приняли меня в свое общество. Потом
разобрался, что к чему, да уже поздно было. Дело обыкновенное. Я уже кое-что
про них знал, отпускать меня невыгодно. Но и толку от меня им не было: на
плохие дела я оказался неспособен категорически.
А тут как раз попадись они на одном деле: ограбление сельмага. Начали
они меня приплетать, будто и я с ними.
Отец с матерью мне поверили, а больше никто. Соседи показали, что я из
их компании. Так попал я в колонию. Вдруг этап на Север... и меня с тем
этапом. Там я сразу поставил себя так, что никому и невдомек, по какой я
статье попал туда. Вдруг ворье узнало, что и я по 162-й. Возмутились ужасно,
будто я им оскорбление нанес. Стали меня чуть не каждый день бить. Плохо мне
было. Вижу, если с ними не поладить, забьют. И вот, знаешь, напала на меня
тоска. Такая, что хоть в петлю. Конец мне пришел, да и только!..
И тут вдруг помог мне добрый и сильный человек - бригадир плотничьей
бригады. Да - Михаил Харитонович Нестеров! Взял он меня к себе в бригаду.
Спать рядом на нарах положил. Вечерами разговаривал со мной, как с сыном.
Как выразить, что значит хороший человек? Слов таких нет. Скажу одно: он
спас меня от чего-то плохого, что надвигалось на меня. Он сумел показать
мне, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается, и хорошего да светлого в
ней больше, чем скверного и темного.
Освободились мы в одном месяце - обоим скостили. Два года не досидели.
Сначала мы подались в тундру. Сезон там работали на одном строительстве.
Потом прослышали про этот гидрострой и порешили сюда перебраться. Книгу
приключенческую можно написать, как мы сюда добирались по Ыйдыге.
- Это ты с ним на плоту через пороги? - А как же, я самый. Он писал?
- Да.
- На гидрострое я шофером стал. Курсы вечерние окончил. Мне это больше
подходит. Беспокойный я какой-то, понимаешь. А когда езжу туда-сюда, мне
легче. Парень я веселый, но и теперь бывает, что нападет тоска... Страх вот
меня мучает, как бы опять какой беды не случилось. Уж так осторожен. Меня
ребята лихачом считают. Это неправда. Просто я все дороги хорошо знаю.
Небоязно и в туман, и в гололед. Пить я не уважаю. Как тоска находит, я иду
к Михаилу Харитоновичу. Поговорим с ним по душам, и легче станет.
Дивное дело!.. Другой, смотришь, порядочный человек, ни в чем плохом не
замечен, биография чистая, образование большое, вон как наш инженер Глухов,
шагает в жизни по солнечной стороне, а толку от него? От такой души не
согреешься, холодно с ним рядом. Самого себя только и уважает. А Михаил
Харитонович словно родия каждому. У нас на гидрострое просто не верят люди,
что он сидел за такое дело - убийство жены...

* * *

Когда я опомнился, то нашел в себе еще храбрость уточнить:
- Значит, он убил мою мать? Зиновий остановил машину.
- Разве ты не знал?