"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. На Вечном Пороге" - читать интересную книгу автора

Вагон бросало и качало, колеса стучали, тонкие перегородки дрожали, за
окном стремительно проносились столбы, кружилась темная тайга, а я лежал на
верхней полке и думал, думал...
Было о чем поразмыслить!.. Ведь я ехал к отцу, которого никогда не
видел. То есть видел его, когда я был ребенком, но ничего не помнил. Может,
мой отец и не преступник совсем, а убил нечаянно. В драке, например. Выпил и
подрался. Он же не профессор какой-нибудь. Вполне мог выпить на празднике,
подраться спьяна и, не рассчитав удара, убить человека.
Начальник гидростроя пишет, что моего отца там все уважают. Кто бы стал
уважать настоящего преступника? Значит, нечаянно. Случилась беда.
Я никак не мог представить своего отца... Какой он из себя? Похож ли я
на него? Я парень высокий, широкоплечий, глаза серые, волосы русые, а он?
Что он за человек? Его тоже зовут Михаил Нестеров... Ведь я Михаил
Михайлович. Два Михаила Нестерова - он и я... как странно. Он дал мне жизнь,
но воспитали меня другие. Что во мне от него? Что от тех коллективов, в
которых я был? И что во мне - мое, которое я сам в себе воспитал?
"Хотелось бы знать, что ты за человек", - писал Сперанский. А я и сам
еще не знал, что я за человек. Товарищи всегда меня любили, начальство по
работе выделяло. В мостоотряде многие были даже огорчены, что я уезжаю.
Особенно добрый старик Иван Матвеич. У него сын погиб на фронте, в моем
возрасте, и он ко мне искренне привязался. Я к нему тоже! Но учителя меня не
очень любили... Мне кажется, они считали меня сложнее, чем я был на самом
деле, и, не поняв, недолюбливали, хотя я не был озорным, никогда не нарушал
дисциплины, аккуратно готовил уроки.
Впервые я почувствовал себя хорошо в мостоотряде. Я бы никогда не ушел
из нашего мостоотряда, но неожиданно сбылась старая, почти безнадежная
мечта.

"Дорогой Миша, сынок!" Так начиналось первое письмо моего отца, я
перечитывал его много раз.
"Дорогой Миша, сынок! Ты, конечно, меня не помнишь, потому что был
дитем, когда я поднял тебя на руки, чтоб проститься надолго. Но я - твой
отец. Я отбыл заключение в лагере и теперь работаю на гидрострое плотником.
Мы только еще закладываем котлован. Здесь будет самая высокая в мире
плотина. Ыйдыга - порожистая и бешеная река, но все пороги будут затоплены,
и река станет судоходной. Мы с одним пареньком прошли через пороги на плоту,
сами же его себе и сбили. Лесу сколько угодно. В свободное от работы время я
строю себе дом. Начальник обещал достать листового железа на кровлю. Так что
я могу взять тебя к себе, если ты, конечно, захочешь.
Думаю, ты не откажешься от меня, хотя преступление я совершил, от
этого не отказываюсь. Лучше бы, конечно, я этого не делал: осиротил тебя.
Мал ты сейчас, Мишенька, и меня не поймешь. Об одном моя думка,
мечта моя: как я все тебе расскажу уже взрослому и ты сам рассудишь.
Была и такая у меня мысль: никогда не объявляться, чтоб жилось
тебе проще и легче. А потом решил так: пусть ты все узнаешь. Ты один у меня
родной человек - сын мой, кровь моя.
Жениться я больше не буду. Хорошая женщина теперь за меня не
пойдет, а от плохих лучше подальше быть. Может, еще доведется понянчить
внуков.
Мог бы обучить тебя плотницкому делу - я плотник неплохой. Ходили