"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. Когда я была маленькой " - читать интересную книгу автора

Валентина Михайловна Мухина-Петринская

Когда я была маленькой

1

Это произошло весной 1919 года. В городе шла спешная эвакуация.
Белогвардейцы, подойдя с юга, уже поливали шрапнелью окраинные улицы.
Должна была эвакуироваться и тетя Леля. Она была коммунистка.
Мама лежала вся красная и бредила: она болела сыпным тифом. Тетя Леля
молча смотрела то на нее, то на детей. Нас было трое: самая старшая я,
шестилетняя Лика и трехлетний братишка Вовка. От страха нам хотелось
плакать, но мы крепились и только сопели.
- Не бойтесь, я вас не оставлю, - со вздохом сказала тетя Леля и стала
снимать с себя демисезонное пальто, надетое в дорогу, а старательно
упакованный чемодан небрежно сунула под кровать.
Леля была смелая, веселая и талантливая. Она писала революционные
стихи, которые заучивались наизусть молодежью всего города. Ее поэму
"Маскарады" отпечатали в местной типографии на рулонах обойной бумаги,
разрезанной вдоль. Когда Леля читала ее со сцены в Народном доме, то
специально выделяли товарищей поддерживать поэму, как шлейф. Она и пела
хорошо, у нее было драматическое сопрано.
Тетя Леля - папина сестра. Отец был очень способный, рабочий-самоучка.
Его познаниям все удивлялись, а ведь он никогда не ходил в школу, разве что
в церковноприходскую, где его научили лишь читать, писать и считать. Зато
сестре он помог получить образование. Леля закончила местную гимназию.
Отец ушел на гражданскую войну. Вот почему мы остались на тетю Лелю в
этот час.
- Милая, милая тетечка, что же ты теперь будешь делать? - спросила я,
дрожа.
- Идем разогревать обед, - спокойно ответила тетя Леля и, поправив
перед зеркалом волосы, ушла на кухню. Волосы у нее были чудесные: густые,
волнистые, самого чистого золотистого оттенка, хотя она никогда их не мыла
ромашкой, как другие девушки. Она заплетала их в две толстые косы, которые
спуcкались ниже пояса.
Только мы сели в коридоре обедать, как в крыше что-то засвистело,
завыло и грохнуло: шрапнель вывернула целый железный лист.
- Не пообедаешь по-человечески, - буркнула тетя Леля и, схватив тарелку
с супом, перешла доканчивать обед на большой сундук в прихожей, а мы бегом
за ней, каждый со своей тарелкой. Помню, как я удивилась, заметив, что тетя
побледнела. Совсем не похоже было, что она испугалась.
После обеда, когда мы перемыли посуду, тетя Леля села возле мамы и
попыталась напоить ее молоком. Мне она велела занимать ребят. Но я дала им
игрушки, а сама выскользнула на улицу.
Мы жили на площади Революции (прежде она называлась Дворянской),
угловой кирпичный дом направо. Еще два года назад он принадлежал купцу
Шемякину. У него было много таких домов, он их сдавал внаем, теперь ему
оставили только один, остальные национализировали. Площадь была красивая,
много света, цветущих акаций и старых тенистых лип. В конце ее за Шемякиным
взвозом сверкала на солнце Волга. По ней обычно шли пароходы, баржи и