"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. Встреча с неведомым" - читать интересную книгу автора

- Придется обождать,- хладнокровно ответствовал Фоменко.
Как отец ни возмущался, ничего не мог сделать. Он ежедневно, как на
работу, ходил к девяти часам в аэрофлот и во все другие учреждения, могущие
повлиять на упрямого Фоменко. Но Фоменко нудным тоном повторял:
- Вертолет будет после окончания весенней путины.
- Когда же она закончится, ваша путина? - орал отец.
- Весна в этом году поздняя,- неопределенно буркал Фоменко.
Женя Казаков, геофизик, предложил доверить переговоры ему, поскольку у
него есть дипломатические способности. "Уж я-то договорюсь",- божился Женя.
Переговоры поручили ему.
Он действительно договорился. Аэрофлот давал нам специальный грузовой
самолет и восемь парашютов, по числу участников экспедиции. Они обещали
выбросить всех нас вместе с нашим грузом прямо на плато.
Все заметно скисли, так как никто, кроме Жени, еще ни разу не прыгал с
парашютом.
Женя стал уверять, что прыгать с самолета (на плато, усеянное острыми
скалами!) совсем не страшно, и он "быстро научит". Все грустно молчали.
- А почему мы не можем, как все люди... путешественники, идти с
вьючными лошадьми? - спросила с досадой наш географ Валя Герасимова.
Она только год как окончила Ломоносовский университет, и это была ее
первая серьезная экспедиция (ездила лишь студенткой в каникулы на Саяны).
Вале было двадцать четыре года, но никто не давал ей больше восемнадцати.
Походила она на мальчишку: длинноногая, вихрастая, ловкая, глаза серые,
озорные. Валя Герасимова - папина ученица, и он был о ней очень высокого
мнения, мама удивлялась - почему. По ее мнению, это была самая обыкновенная
девочка.
И в тот вечер, хотя отец несколько рассердился, ей он ответил с
необычайной мягкостью:
- Конечно, по земле с вьючной лошадкой самое милое дело. Но ведь нам
предстоит одолеть более тысячи километров гористой местности... Лошадь съест
овса больше, чем сама сможет унести, и никаких подков не хватит. Я думал,
нашей экспедиции хватило бы двух-трех рабочих, а тогда придется набирать
еще. На плато мы проживем два года. Что же там будут делать эти рабочие?
Отправить их одних назад я не могу: еще погибнут. К тому же, самое главное,
мы упустим лето.
Валя внимательно, как хорошая ученица, выслушала отца и понимающе
кивнула головой:
- Ну что ж, давайте приступим к изучению парашюта.
- Черт знает что! - фыркнула Ангелина Ефимовна Кучеринер.
Она была известный вулканолог, и в нашу экспедицию ее привлекла
заманчивая мысль - изучить новый вулкан, расположенный совсем не там, где
ему надлежало (по мнению геологов) находиться. Ей было лет под пятьдесят.
Невысокая, худощавая, восторженная и желчная в одно и то же время - когда
рассердится, шипит как гусыня. Папа говорил, что она бо-ольшой ученый! И
человек кристально честный, принципиальный, справедливый, но с невозможным
характером. Мне она сначала не понравилась. Может, потому, что, увидев меня
в Магадане, она с сомнением покачала головой и пробормотала: "Возись с ним
потом! Черт знает что!"
И хотя я сам считал, что незачем меня тащить в Заполярье, но почему-то
мне стало обидно. Мы с папой прошли пешком вдоль всей Ветлуги, и ничего он