"Борис Можаев. Живой" - читать интересную книгу автора

За ним подался и дед Филат.
- Куда! - рявкнул Гузенков так, что рысак вскинул голову и мелко
засеменил передними ногами. - Стой, говорю!
- Ну, чего орешь? - Фомич остановился.
Дед Филат нырнул в кусты.
- Ты кто, колхозник или анархист? - распалялся Гузенков.
- Я некто.
- Как это "некто"? - опешил председатель.
- Из колхоза пятый день как ушел. В разбойники еще не приняли... Кто ж
я такой?
- Ты чего это кренделя выписываешь? Почему на работу не ходишь?
- Ты сколько получаешь? Две с половиной тыщи? Дай мне третью часть,
тогда я пойду в колхоз работать.
- Брось придуриваться! Добром говорю.
- Ежели хочешь по-сурьезному говорить со мной, езжай сюда. Сядем под
кустом и потолкуем. А кричать на меня с горы не надо. Я на горе-то всяких
начальников видел. Еще поболе тебя.
- Ишь ты какой храбрый! Значит, от работы отказываешься?
- А чего я здесь делаю? Смолю, что ли, или дрыхну?
- Комедию ломаешь. Вот вызовем тебя на правление, посмотрим, каким ты
голосом там запоешь.
- Ни на какое правление я не пойду! Я уже сказал тебе - из колхоза я
ушел. Насовсем ушел!
- Не-ет, голубчик! Так просто из колхоза не уходят. Мы тебя вычистим,
дадим твердое задание и выбросим из села вместе с потрохами. Чтоб другим
неповадно было... Понял?
- Понял, чем мужик бабу донял, - усмехнулся Фомич. - А избу-то мою,
чай, под контору пустишь? Все ж таки я буду вроде раскулаченного.
- Посмеешься у меня!.. - Председатель рывком отвязал рысака, сел на
дрожки и, откидываясь на вожжах, покатил вдоль озера.
По тому, как, скаля зубы, закидывал голову терзаемый удилами рысак, по
каменной неподвижности налитого кровью стриженого затылка председателя
можно было заключить, что уехал он в великом гневе.
- Ну, Федька, таперь держись, - сказал дед Филат, из-под ладони
провожая строгого председателя.



5


Изба Фомича стала подаваться как-то враз. Вроде бы еще в прошлом году
стояла исправной, а нонешней весной, когда Фомич откидывал высокий, почти
до окон завалинок, он вдруг заметил, что нижние венцы выпучило, словно
изнутри их кто-то выпирал.
- Обрюхатела изба-то. Впору хоть ремнем ее подпоясывай, - невесело
доложил он хозяйке.
А к осени сильно просела почерневшая от времени и копоти матица, и по
ночам в ветреную погоду, когда тоскливо подвывало в трубе, матица сухо
поскрипывала, словно кряхтела натужно.