"Александр Александрович Мосолов. При дворе последнего императора " - читать интересную книгу автора

я услышал незнакомый голос: "Мы знаем, что вы интригуете против нас - людей,
глубоко преданных государю, и мне поручено вам сказать, что если вы не
прекратите разных инсинуаций, то мы, со своей стороны, расскажем императрице
такое..." Я повесил трубку. Таких ночных звонков ко мне было несколько. Не
могу не упомянуть о том, что, видимо, шантажная угроза была приведена в
исполнение, так как после этого государыня довольно долгое время меня
холодно встречала, и только в случайных разговорах с фрейлинами я узнал, что
эти господа прибегли к гнусной клевете о моей частной жизни.
Во время поездки царя в Красное Село для присутствия при окончании
маневров у Трепова сделался очень серьезный сердечный припадок. Несмотря на
это, он, лежа в кровати, все же продолжал руководить охраною государя. По
приезде же в Петергоф проболел более недели. В это время у царя шли
совещания о том, какое министерство составить ко времени первой Думы. Трепов
считал, что раз царь подписал манифест 17 октября, то он должен составить
министерство из лиц, принадлежащих к преобладающей партии, то есть кадетов.
Мне известно, что у Трепова были встречи по этому поводу как с Милюковым и
Муромцевым, так и с другими выдающимися кадетами. Он мне жаловался на их
несговорчивость и непонимание настоящего положения.
С другой стороны, все недовольные манифестом уговаривали государя
составить реакционное министерство и набрасывались самым жестоким образом на
Трепова, по их мнению, советовавшего царю весьма опасный путь. В числе этих
лиц был и родной брат Трепова, Владимир Федорович. После горячего обсуждения
этого вопроса с братом В. Ф. Трепов просил устроить ему аудиенцию у
государя, дабы лично убедить императора в правильности своего мнения. Д. Ф.
Трепов исполнил просьбу брата. Аудиенция его у царя длилась около часа.
Результатом всех этих переговоров было министерство Горемыкина, а затем
Столыпина. С этого же времени, Д. Ф. Трепов впал в немилость, сначала у
императрицы, затем и у государя.
Основная мысль Трепова была та, что раз император дал известные свободы
и их узаконил, всякое с его стороны отступление от них явилось бы опасностью
для династии. При этом он мне пояснил, что был таким противником манифеста
Витте только потому, что предчувствовал, что государь не будет в силах
исполнить все дарованное им в этом манифесте.
Вся царская семья выехала на "Штандарте" в шхеры. Я находился в числе
лиц, сопровождавших Их Величества. На третий или четвертый день нашего
плавания после вечернего чая государь с графом Фредериксом гулял по палубе,
на которой находился и я. Царю принесли телеграмму. Прочитав ее, император
меня подозвал и дал мне ее прочесть. В ней было сказано, что около 7 часов
вечера нашли Д. Ф. Трепова мертвым в его спальне и что врачи предполагают,
что у него был сердечный припадок. Государь приказал мне срочно ехать в
Петергоф и немедленно приступить к опечатанию всей имеющейся у Трепова
корреспонденции как на квартире, так и в управлении дворцового коменданта.
Все бумаги потом разобрать и по возвращении Его Величества лично ему
доложить.
Несколько минут спустя подошел к "Штандарту" дежурный миноносец и, взяв
меня, полным ходом направился в Петергоф, куда я прибыл в шестом часу утра.
Придя в павильон, где жил Трепов с семьею, я нашел в кабинете его тело,
уже одетое в свитский мундир, лежащее на кровати. Во всем доме в это время
бодрствовала лишь одна монашенка, читавшая псалтырь над телом усопшего. Я
помолился у бренных останков моего друга и вызвал по телефону начальника