"Николай Яковлевич Москвин. Лето летающих " - читать интересную книгу автора

поклонившись, он прислонялся к чему-нибудь устойчивому, прочному и с
независимым видом начинал разговор, присвистывая на приставленных "с":
- Извольте-с видеть-с, история эта тонкая, деликатная, так сказать-с,
пунктирная...
Он знал много историй, но не все они были тогда нам понятны,
интересны. Однако ту историю, которая познакомила нас с Графином
Стаканычем, мы с Костей, конечно, запомнили.
Однажды в середине весны, когда Николо-Завальская уже подсыхала и
наши бумажные кораблики, не успевшие уплыть с большой водой, сидели на
мели, а на самих мелях уже пробивалась травка, Графин Стаканыч поманил
нас.
Неизвестно, почему именно нас... Может быть, потому, что время было
дневное, скамейки у калиток еще пустовали, а душа жаждала, требовала хоть
каких-нибудь собеседников.
- Идите за мной! - строго сказал он.
И мы пошли. Обогнули Лукьянова и вышли на Воронежскую. На трактир
столяр даже не взглянул - не то уже заходил сюда, не то не до него было...
Мы вошли в один из дворов и, пройдя сад с белоногими, уже начавшими
распускаться яблонями, остановились перед небольшим, но массивным домом с
колоннами.
- Это генеральский!.. - шепнул мне Костька, будто я сам этого не
знал.
Костя - человек молчаливый, угрюмый, смотрящий исподлобья. Если он
сейчас сказал: "Это генеральский", - то значило, что он удивлен. Удивлен,
почему нас сюда привели.
Графин Стаканыч подвел нас к одному из окон и кивнул на него,
приглашая посмотреть внутрь дома. Заглядывать в окна, как известно, всегда
интересно, но также известно, что это нехорошо. Однако если взрослый дядя
сам зовет, сам приглашает...
Все же мы не решились подойти: было еще одно "но". Мы знали, что
генерал Кондратьев, который жил здесь, хотя и в отставке, но все же
человек военный, сердитый и, наверно, с пистолетом в кармане. Мы вот с
Костей - к окну, а он там из темноты, из-за шкафа, к-а-а-к ба-бахнет в
нас!.. Не пожалеет и стекла...
- Подходите, раз говорю! - прикрикнул на нас столяр. - Не бойтесь.
Они с Таисией Тихоновной почивают после завтрака.
Мы подошли, заглянули. Комната как комната... Никого нет... Ах, вот
что! Влево на четырех высоких подножках стоял аквариум. Но какой! Не то
что в игрушечном магазине Юдина: стеклянный ящичек с золотыми рыбками - и
все. Нет, то была тяжелая зеленая глыба воды, обложенная толстыми
стеклами. А рыбки! В солнечном луче они и вверх, и вниз, и в стороны -
золотые, серебряные, огненные... Костя, словно забыв про свою серьезность,
не то вздохнул, не то присвистнул от восторга: вот это да!..
- Не туда смотрите! - Графин Стаканыч досадливо, больно прижав мне
ухо, повернул мою, а потом и Костину голову. - Прямо глядите!
Прямо против окна у задней стены гостиной стояло четыре обитых
темно-зеленым плюшем кресла. Одно из них было не то смешное, не то
страшное - ножки его были наполовину укорочены. Будто кресло встало на
колени...
- Ну, что-с? Полюбовались? - У столяра гневно поблескивали глаза. -