"Николай Яковлевич Москвин. Лето летающих " - читать интересную книгу автора

Понравилось?..


3. КРЕСЛО-ЖАБА

И Графин Стаканыч рассказал о том, как сегодня утром генеральша
Таисия Тихоновна позвала его, знаменитого краснодеревщика, и сказала, что
ее кошка Мими за эту зиму так постарела, так ослабла, что уже не может
вспрыгивать на кресла, на которых она так любит спать...
- Укороти-ка, голубчик Ефим Степанович, - сказала генеральша, -
креслам ножки.
И вот он, старый дурак, в совершенно трезвом состоянии, но улещенный
и совращенный смиренной просьбой генеральши, принялся за черное дело. И
для кого? Для толстомордой Мимишки... Но когда отмахнул первому креслу
ножки и увидел, что русский ампир, которому цены нет, превратил в жабу, он
отказался калечить другие кресла. В сердцах он сказал генеральше:
- Я, матушка-барыня, краснодеревщик, а не мясник-с! Тому что ни
скажи - отрубит. А у нас, извиняюсь, совесть есть. Я за такую работу и
никаких-с денег не возьму.
- Да как ты смеешь! - вскричала тут генеральша. - Раз я тебе
говорю...
Графин Стаканыч здесь уж совсем рассерчал.
- Ну и что же, что говорите! - ответил он. - А придут вот сейчас с
прогулки их превосходительство Леонид Алексеевич да и напустятся на
меня-с... "Ты что, скажут, старый обалдуй, делаешь! Да как тебе совесть
позволяет! Барыня, может, из-за своих Мимишек умом тронулась, а ты-то,
друг ситный, бревно стоеросовое, чего смотрел? А еще краснодеревщик! А еще
мастер!" Да и тут же меня прямым манером - по шее... И правильно
сделают-с! Не обращай, подлец, ампир в жабу!
После этих слов Графин Стаканыч был генеральшей изгнан и, значит,
лишился заработка в доме, где он его время от времени имел...
К вечеру, когда у калиток появились настоящие слушатели, Графин
Стаканыч, побывав уже в заведении Лукьянова, не только охотно пересказывал
эту утреннюю историю, но прибавлял и новое: генеральша, размахивая
тяжелой, обсыпанной бриллиантами клюкой, гналась за ним; Мимишка хватала
его за икры, а дворник Никита, подлюга, загораживал ему дорогу... Но он
всех растолкал, разбросал и чудом спасся.
- Я еще до самого генерала дойду-с, - говорил он, пыжась и со
значительным видом поднимая палец. - Они, конечно, будут на моей
правоте... Не посмотрят, что это ихняя супруга.
И тут же, наклонив голову, начинал ехидно-весело, но вместе с тем
вежливо кому-то подмигивать - вероятно, отсутствующей генеральше. Но мы
видели, что Графину Стаканычу было невесело...
- Уволить могут! - насупясь, сказал Костя, когда мы отошли от
столяра.
Я понял, о чем он говорит. В прошлом году его отец, мастер Оружейного
завода, был уволен за подпись под каким-то письмом-обращением. Только
тогда и было разговору у соседних калиток: "Небратова-то уволили! Сидит
теперь сложа руки".
Это выглядело странным. Во-первых, Иван Никанорович не сидел "сложа