"Серж Московичи. Век толп (Исторический трактат по психологии масс) " - читать интересную книгу автора

толпу. Это не един ственные, но наиболее частые ощущения. Ужас, переживае
мый Мопассаном, помогает ему определить две причины ис пытываемой дурноты:
он полагает, что утрачивает способность владеть рассудком, собственные
реакции кажутся ему чрезмерными и в эмоциональном плане доведенными до
крайности. И он, таким образом, приходит к постановке тех же самых вопросов,
которыми задаются ученые, размышля ющие над описанным явлением.
"Одно народное изречение гласит, - пишет он* - что толпа "не
рассуждает". Однако почему же толпа не рассужда ет, в то время как каждый
индивид из этой толпы, взятый в отдельности, рассуждает? Почему эта толпа
стихийно совер шит то, чего не совершит ни одна из ее единиц? Почему эта
толпа обладает непреодолимыми импульсами, хищными жела ниями, тупыми
увлечениями, которых ничто не остановит и, охваченная одной и той же мыслью,
мгновенно становящейся общей, невзирая, на сословия, мнения, убеждения,
различные нра вы, набросится на человека, искалечит его, утопт беспричинно,
почти что беспричинно, тогда как каждый, если бы он был один, рискуя жизнью,
бросился бы спасать того, кого сейчас уби вает".
Эти строки, такие верные по тону и точные по мысли, не нуждаются в
комментариях. Невозможно лучше сказать то, что так мастерски выразил
писатель. Однако Мопассан в од ном пункте ошибается. Не одно только народное
изречение отрицает разумность человеческих групп и сообществ. В под
тверждение существования этих двух моделей, ему вторят философы, выражая
расхожее мнение:
"Справедливые и глубокие идеи индивидуальны, - пишет Зиновьев?*. - Идеи
ложные и поверхностные являются массо выми. Е массе своей народ ищет
ослепления и сенсации."
Симона Вейль, французский философ, широко известная своим нравственным
пафосом, поддерживает это мнение:
"В том, что касается способности мыслить, связь обрат ная: индивид
превосходит сообщество настолько, насколько не что превосходит ничто, так
как способность мыслить появля ется только в одном, предоставленном самому
себе разуме, а общности не мыслят вовсе*."

Наука о массах
Эти тексты ясно демонстрируют, что вокруг основной идеи установилось
полное согласие: группы и массы живут под влиянием сильных эмоций,
чрезвычайных аффективных порывов. И тем более, что им изменяют разумные
средства владения аффектами. Одиночный индивид, присутствующий в толпе,
видит свою личность глубоко в этом смысле изме ненной. Он становится другим,
не всегда, впрочем, это осоз навая. Именно "мы" говорит через его "Я".
Я так подробно остановился на этом, для того, чтобы сделать акценты на
этих идеях. Дело в том, что, под предло гом их общеизвестности, зачастую
проявляется тенденция скользить по поверхности. Доходит даже до их
умалчивания, в то время как они являются основой целого ряда обществен ных
отношений и актов.
Вот ведь какая проблема встает. Вначале есть только люди. Как же из
этих социальных атомов получается коллек тивная совокупность? Каким образом
каждый из них не только принимает, но выражает-как свое собственное мнение,
которое пришло к нему извне? Ведь именно человек впитыва ет в себя, сам того
не желая, движения и чувства, которые ему подсказываются. Он открыто учиняет
разнузданные рас правы, причин и целей которых даже не ведает, оставаясь в