"Андре Моруа. Love in exile - Любовь в изгнании" - читать интересную книгу автора

можно скорее. Это очень важно, дело касается нашей доброй знакомой,
госпожи Вилье.
- Госпожа Вилье поручила вам переговорить со мной?
- Нет, что вы. Госпожа Вилье ничего не знает о моем звонке. Я сам... В
общем, я вам все объясню... Когда бы вы могли принять меня?
- Когда вам угодно. Если вы свободны, то хоть сейчас.
- Я сажусь в машину и лечу к вам.
Французский инженер Робер Лебретон, которого англоманка Соланж
перекрестила в Боба, работал перед войной у Жака Вилье и постепенно стал
его правой рукой во всех делах. Когда Вилье в июне 1940 года, после
заключения перемирия, решил отправиться в Соединенные Штаты, Лебретон
последовал за ним, и они вместе наладили в Рочестере крупное производство
оптических приборов. Как и почему инженер Лебретон стал не только
помощником мужа, но и любовником жены? Этого Бертран не знал. Лебретон был
мужествен и не дурен собой, однако он уже начинал полнеть, а во рту у него
виднелся сломанный зуб, сильно портивший его внешность. "Может, ее
соблазнило удобство ситуации? - размышлял Бертран. - Он всегда под
рукой... А может, он информирует ее о делах мужа; она любит быть в курсе
всех новостей - на всякий случай".
В дверь позвонили. Бертран пошел открывать.
- Как вы быстро... - сказал он Лебретону.
- У меня на утро намечена масса дел. А после обеда я непременно должен
отправиться в Вашингтон. Но мне необходимо было повидаться с вами.
- Присаживайтесь... Хотите сигарету?
- Нет, спасибо... Господин Шмит, вы можете подумать, что я вмешиваюсь
не в свое дело, но речь идет о спокойствии человека, который мне дороже
всего на свете. Я имею в виду Жака Вилье.
- Жака Вилье? - удивленно переспросил Бертран, непроизвольно сделав
ударение на слове Жак.
- Да, Жака Вилье... Вы удивлены, дорогой маэстро?.. Вы, может быть, не
знаете, что Жак Вилье - не только мой патрон.
"Ну да, он еще и муж твоей любовницы, - подумал Бертран. - Это ведь в
самом деле что-то вроде свойства".
Собеседник его тем временем продолжал:
- Он мой друг. Он - человек, который воспитал меня и которому я обязан
всем. Должен вам сказать, что под его грубоватой внешностью скрывается
ранимое сердце. Это такой чувствительный человек! Вы даже представить себе
не можете, как много он делает для рабочих - без всякого шума, не ради
саморекламы. Одним словом, я готов на все, лишь бы оградить его от
неприятностей. Вчера вечером: я зашел к Вилье. Дома была только госпожа
Вилье - Жак, оказывается, уехал в Вашингтон, ему нужно повидать кое-кого
из Пентагона). Так вот, она дала мне прочесть ваш рассказ - рукописи,
которую вы ей оставили. Позвольте мне признаться, что рассказ этот меня
неприятна поразил.
- В самом деле? - спросил Бертран, которому было и забавно, и немного,
досадно это слышать. - Чем же?
- Тем, что он до неприличия прозрачен; тем, что читатель не может не
узнать в героях чету Вилье; тем, что, опубликовав его, вы доставите
ненужные огорчения моему лучшему другу. Прошу прощения, дорогой маэстро,
но не находите ли вы, что с вашей стороны некрасиво - да, я не побоюсь