"Уильям Моррис. Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия" - читать интересную книгу автора

садовых насаждений.
Речонка, так и называемая "Крик" (creek) речонка, ручей (англ.), прежде
забранная в подземные трубы, была теперь освобождена от оков, и когда мы
переезжали ее по красивому мосту, я мог любоваться водой, еще вздутой
приливом, и скользившими по ней разноцветными лодками. Вдоль дороги и среди
полей виднелись окруженные густыми садами дома, к которым вели живописные
тропинки. Дома были солидные, красивой архитектуры, но выстроены в
деревенском стиле, напоминая жилища иоменов. Попадались красные кирпичные
дома, как те, которые мы видели у реки, но преобладали деревянные,
оштукатуренные. Они так походили на средневековые постройки, что я
почувствовал себя словно перенесенным в четырнадцатый век. Чувство это
усиливалось при виде одежды людей, попадавшихся нам на пути. В ней не было
ничего "современного": почти все были одеты ярко, особенно женщины, которые
сияли таким здоровьем и красотой, что я едва сдержался, чтобы не обратить на
это внимание моего спутника. Некоторые лица отличались какимто особенным
выражением задумчивости и благородства, но ни в одном я не увидел и намека
на скорбь: все, а мы встречали по дороге немало народу, выглядели
добродушными и искренне веселыми.
Мне показалось, что я узнаю Бродвей по все еще пересекающимся здесь
дорогам. К северу тянулся ряд зданий, довольно низких, но хорошей
архитектуры, украшенных орнаментами, что представляло контраст с простыми
домами, разбросанными вокруг. Над этими невысокими постройками виднелась
крутая свинцовая крыша и верхняя часть укрепленной контрфорсами стены
огромного здания, богатейшего архитектурного стиля, о котором можно сказать
только, что он соединял все лучшее от готики северной Европы до
мавританского и византийского стилей, но без слепого подражания какомулибо
из них. К югу от дороги стояло восьмиугольное здание с высокой крышей. Оно
немного напоминало архитектурными линиями флорентийский баптистерий{17}, но
отличалось окружавшей его аркадой, украшенной необыкновенно изящным
орнаментом.
Все это множество зданий, так неожиданно сменившее зеленые поля,
поражало своим размахом и дышало таким полнокровием жизни, что я пришел в
неописуемый восторг и буквально захлебывался от радости. Мой друг, казалось,
понимал меня и посматривал на меня ласково, с сочувственным интересом.
Вскоре мы очутились среди многочисленных повозок, в которых сидели
благообразные, цветущие на вид мужчины и женщины с детьми, все в ярких
одеждах. Я решил, что это рыночные повозки, так как они были полны сельскими
продуктами, весьма соблазнительными на вид.
Излишне спрашивать вас, рынок ли это? заметил я. Вижу и сам. Но почему
здесь такой роскошный рынок, и что это за чудесное здание? И еще вон то,
другое, на южной стороне дороги?
А это всегонавсего наш хэммерсмитский рынок, сказал он. Я рад, что он
вам так нравится, мы действительно гордимся им. В здании, которое вас
заинтересовало, зимой происходят собрания, летом же мы предпочитаем
собираться в полях у реки напротив Барн Элмс. Здание справа наш театр.
Надеюсь, он вам нравится?
Только идиоту он мог бы не понравиться, ответил я.
Мой друг слегка покраснел от удовольствия.
Я очень рад, сказал он, потому что тоже приложил руку к этому зданию. Я
работал над главной дверью, она сделана из чеканной бронзы. Может быть, мы