"Уильям Моррис. Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия" - читать интересную книгу автора

через минуту мы уже были у пристани. Он выпрыгнул из лодки, и я последовал
за ним. Меня не удивило, что он как будто ждал неизбежного маленького
диалога, который следует за оказанием услуги согражданину.
Сколько? спросил я, сунув руку в жилетный карман и испытывая при этом
чувство большой неловкости от того, что, может быть, предлагаю деньги не
простому лодочнику, а джентльмену.
Он посмотрел на меня в недоумении.
Сколько? повторил он. Я не совсем понимаю, о чем вы спрашиваете? Вы
говорите о приливе? Если так, то вода скоро пойдет на убыль.
Я покраснел и произнес, запинаясь:
Пожалуйста, не поймите меня превратно, если я спрошу вас, отнюдь не
желая вас обидеть, сколько я вам должен? Я, видите ли, иностранец и не знаю
ваших обычаев, а также денег.
С этими словами я вынул из кармана пригоршню монет, как это делают
иностранцы в чужой стране, и обнаружил, что серебро окислилось и цветом
напоминало закопченную железную печку.
У лодочника все еще был удивленный вид, но он нисколько не обиделся и
посмотрел на монеты не без любопытства.
"В конце концов он всетаки лодочник, подумал я, и размышляет, сколько с
меня можно взять. Он такой славный малый, что мне не жаль немного
переплатить ему. А, кстати, почему бы мне не нанять его на день или на два в
проводники, раз он такой смышленый?"
Мне кажется, я понял, что вы хотите сказать, задумчиво проговорил мой
новый приятель. Вы считаете, что я оказал вам услугу, и вам хочется дать мне
за это нечто, что я в свою очередь дал бы товарищу, если бы он сделал
чтонибудь для меня. Я слышал о таких вещах, но простите меня, если я скажу,
что это представляется нам очень сложным и неудобным обычаем, который нам
чужд. Видите ли, перевозить людей и катать их по реке это мое прямое дело,
которое я исполняю решительно для всех, и брать за это подарки было бы очень
странно. Кроме того, если один человек подарит мне чтонибудь, потом другой,
третий и так далее, я, право, не сочтите это за грубость, не буду знать,
куда мне девать все эти доказательства дружбы.
И он рассмеялся так громко и весело, словно мысль о плате за труд была
просто смешной шуткой. Признаюсь, я начал опасаться, что человек этот
сумасшедший, несмотря на свой вполне нормальный вид. И я был в душе рад, что
хорошо плаваю, так как мы оба стояли близко к глубокому месту с быстрым
течением. Однако он продолжал вовсе не как сумасшедший:
Что касается ваших монет, они любопытны, но не очень стары: кажется,
все они времен королевы Виктории. Отдайте их в какойнибудь более бедный
музей. В нашем музее довольно таких монет, не считая значительного числа
более ранних. Многие из них очень красивы. Что же касается монет
девятнадцатого века, то они удивительно безобразны. У нас есть монета
Эдуарда Третьего: король плывет на корабле, а кругом по борту маленькие
леопарды и лилии очень тонкой работы! Надо вам сказать, прибавил он с
оттенком гордости, я увлекаюсь работой по золоту и другим драгоценным
металлам: эта пряжка одна из моих первых работ.
Боюсь, что я взглянул на него с некоторой робостью, все еще сомневаясь
в его здравом уме.
Я вижу, что надоел вам, и прошу меня извинить, приветливым голосом
закончил он. По многим признакам я могу заключить, что вы чужеземец и