"Тони Моррисон. Жалость" - читать интересную книгу автора

совсем уж никчемный, когда нет ни детей, ни внуков, чтобы в нем жили. Некому
стоять, благоговея перед его великолепием и восхищаясь зловещими вратами, на
которые кузнец ухлопал два месяца. В их навершии друг с дружкой сплетаются
две змеи. Когда во исполнение последней воли Хозяина они расцепились, Лине
чудилось, будто она входит в мир, отягощенный заклятием. Что кузнец
выковал - это, конечно, безделица, тратить время на такое взрослому человеку
конфузно, но вообще-то он времени даром не тратил. Одну девчонку сделал
женщиной, второй спас жизнь. Горемыке нашей. Лисоглазой Горемыке с ее
черными зубами и нечесаной копной курчавых волос цвета заходящего солнца.
Хозяин ее из милости взял, не купил, нет, и было это уже при Лине, но до
появления Флоренс, а Горемыка до сих пор так и не вспомнила, откуда она и
что с ней приключилось, - говорит, на берег ее вынесли киты.

- Да уж конечно, какие там киты! - усмехалась Хозяйка. - Выдумает тоже!
Бродила ошалелая по воде Северной реки в стране могавков, чуть не утопла,
хорошо двое молодых лесорубов выловили. На берегу укрыли одеялом и привели
отца. Говорят, она жила одна на полузатопленном корабле. Думали, это
мальчишка.

Ни тогда, ни позже она так и не сказала, как там очутилась и где жила
раньше. Жена владельца лесопилки назвала ее Горемыкой и, как считает Лина,
угодила в точку. Всю следующую зиму полоумную девчонку подкармливали, а она
все норовила забрести куда-нибудь и потеряться, ничего не соображала, а уж
работала и того плоше - все время грустит, странная такая, да и взрослые
сыновья начали проявлять к ней повышенный интерес, в результате жена
лесопилыцика заговорила с мужем о том, что надо ее спроваживать. Тот
послушался и вручил попечениям покупателя, которого знал и верил, что зла он
ей не причинит. Так она попала к Хозяину. Когда вслед за лошадью Хозяина
приплелась Горемыка, Хозяйка не скрывала раздражения, но согласилась, что
руки в хозяйстве лишними не бывают. При частых отлучках Хозяина двух женщин
и четырехлетней дочери на ферме было недостаточно.
Лине, когда Хозяин купил ее у пресвитериан, было четырнадцать - рослая,
уже вошедшая в полную силу девица. Искал в городе по объявлениям на стенах
печатни. "Женщина приятной наружности, переболевшая оспой и корью...
Негритенок 9 лет, недурен собой... Особа женского пола, полезная на кухне,
благоразумная, хорошо говорит по-английски, цвет кожи между желтым и
черным... Белая женщина в долговой крепости на пять лет, привычная к
сельскому труду, с ребенком старше двух лет... Мулат, очень порченный оспой,
честный и непьющий... Белый парнишка в услужение... Требуется слуга, умеющий
запрягать и справляться с. выездом, черный или белый... Непьющая бережливая
женщина, умеет... Приятной внешности девица, белая, 29 лет с ребенком...
Здоровая женщина, немка, сдается во временное пользование... Крепкая,
крепкий, здоровая, здоровый, приятной наружности, непьющий, непьющая,
непьющий..." Наконец нашел: "Выносливая особа женского пола, крещеная и
обученная работам по хозяйству. Продается, возможен обмен на товар".
Ну что тут скажешь? Холостяку, ожидающему прибытия юной невесты, как
раз такая особа и требуется! К тому времени заплывший глаз Лины начал уже
открываться, а рубцы от хлыста на лице, руках и ногах - наоборот,
затянулись, стали едва приметны. Пресвитериане, гордые своей догадкой о
будущем, продиктовавшей им ее имя, прошлым девочки никогда не