"Тони Моррисон. Жалость" - читать интересную книгу автора

Но верный мушкет и надежный палаш
Скитальцу помогут всегда,
Да!
А в крепость придешь да покрепче поддашь -
Отступит любая беда!
Когда вошли две девки, мужики с хмельной радостью принялись громко
выкликать их по именам. Прежде чем выбрать, к кому на колени плюхнуться,
гулящие послонялись - эк ведь, выгадчивые! Одна сунулась к Джекобу, тот
отстранил ее. Ему довольно: в былые годы он свое отбегал по всяческим
борделям и срамным домам, в которых принимали жены ушедших в долгое плавание
мореходцев. Мальчишеское безрассудство, охватившее его на плантации
"Вольница", не простиралось настолько, чтобы, как в юности, без зазрения
совести пуститься в разгул.
Сидя за столом, запакощенным остатками пищи тех, кто здесь уже
отобедал, Джекоб прислушивался к разговорам, которые вращались в основном
вокруг сахара или - что то же самое - рома. По цене и спросу ром уже начал
обгонять табак, которого напроизводили столько, что рынок по швам трещит.
Какой-то ражий детина, с зеленым змием, похоже, крепко повязанный (знал про
него все - от несложной механики производства до жутких цен и благотворного
воздействия), проповедовал как с амвона, вещал, непререкаемый, будто
посланец лорда-владетеля.
Здоровенный, с рябым лицом, он производил впечатление человека, много
кое-где побывавшего - особенно прищуром глаз, которые явно не привыкли
рассматривать мелочи, лежащие чересчур близко. Звали его Даунз. Питер Даунз.
Он подозвал негритенка, тот убежал и возвратился с шестью высокими глиняными
кружками, держа за ручки по три в каждой руке. Поставил на стол. Пять его
собеседников их расхватали и быстро выхлестали. Даунз свою тоже поднял,
отхлебнул, но первую порцию глотать не стал, выплюнул на пол, пояснив
приятелям, что это единокупно и жертва, и защита от всякого яда - что
острого, что одурнбго.

- Это как это? -удивился кто-то из них. - Отрава может и на дне
таиться!
- Никогда! - как отрезал Даунз. - Яд - он вроде утопленника: всегда
всплывет!

Пока вокруг хохотали, Джекоб подсел к компании и стал слушать,
зачарованный байками Даунза, который - к особенному, надо сказать,
удовольствию присутствующих - повествовал о том, что на Барбадосе женщины
ходят голыми, и уморительно показывал руками, как при этом в зависимости от
размера по-разному колышутся их груди.

- Когда-то я и сам подумывал о том, чтобы туда переместиться, - сказал
Джекоб. - Помимо грудей там, вообще-то, как?
- Да как с блядью. Соблазнился - сдохнешь, - ответствовал Даунз.
- В каком смысле? Даунз вытер губы рукавом.
- В таком, что в тех краях все цветет пышным цветом, кроме человечьей
жизни. Жизнь на Барбадосе погана и коротка. Полгода, полтора и... - он
изобразил рукой прощальный взмах.
- Кому же тогда там работать? Представляю, какие у них нелады с