"Тони Моррисон. Не бойся (= "Жалость")" - читать интересную книгу автора

конюшней и сами не свои, до чего рады своим опасным побасенкам. А теперь вот
и не поймешь: ужасный случай с Патрицией, когда дочку копытом этим чертовым
ударило, - не укоризна ли то Господня, не Он ли поставил матери на вид
невежество ее.
И вот теперь сама лежит в кровати, проворные, ловкие руки обмотаны
тряпкой, чтобы не закогтила себя до мяса, и даже не знает, то ли вслух
говорит, то ли во сне внутри себя думает.

- По нужде на горшок... прилюдно... среди чужих...

Иногда они кружат возле ее кровати - эти чужие, которые чужими не были,
ибо чужих не бывает в семье, порождаемой морским многоопаснейшим
путешествием. То ли я брежу, - думала она, - то ли снадобье Линино
действует. Но они - вот же, здесь: подходят, говорят, советуют, между собой
языками чешут, смеются или просто смотрят на нее с сочувствием.
Кроме нее на судне "Ангелус" за океан были отправлены семь женщин.
Ожидая погрузки, стояли, обратив спины к пронзительному ветру с моря, и
дрожали среди составленных штабелями ящиков, судебных исполнителей, важных
пассажиров (этих, понятно, поселят в помещениях верхней палубы), повозок,
лошадей, стражников, тюков с поклажей и плачущих детей. В конце концов и
пассажиров нижней палубы тоже призвали на борт, выспросив имена, прошлое
место жительства и род занятий. Четыре или пять женщин сказались служанками.
Но лишь для отвода глаз, и Ребекка скоро это поняла - как только их отделили
от мужчин и женщин благородного сословия и привели в темный закут в трюме,
рядом со скотскими стойлами. Свет божий вкупе с попутствием погодным
проникал туда через люк, прорубленный в палубном настиле; на полу бочонок
сидра, рядом поганый чан; на веревке корзина - спускать пищевое довольствие.
Если кто ростом выше пяти футов - худо: гнись да горбись, не то лоб
расшибешь. Кое-как расползлись; разгородили, будто в ночлежке, углы
простынками. Вид багажа, одежда, речи и манеры яснее всяких слов и признаний
говорили о каждой, кто да что.
Одну звали Анна, ее с позором выгнали родители. Две - Джудит и Лидия -
проститутки; этим на выбор - изгнание либо тюрьма. При Лидии дочь Пэтти,
десятилетняя воровка. Еще одна, по имени Элизбет, божилась, что ее отец
важный господин - член правления Компании. Другая, Абигейль, у них не
задержалась: мигом усвистала к капитану в каюту, а еще одна, Доротея, на
родине щипала кошельки, и ей за это приговор был тот же, что проституткам.
Только у Ребекки проезд оплачен: конечно, девушка едет замуж выходить! За
остальных должны заплатить встречающие - родственники или наниматели (кроме
той, что щипала кошельки, и кроме проституток - им за место на судне и
пропитание предстоит многие годы расплачиваться подневольным трудом).
Ребекка среди них - белая ворона. Это потом, прижатая к ним
за-теснением сундуков, узлов и одеял, свисающих с моряцких подвесных коек,
Ребекка узнает их поближе. Малолетняя воровка оказалась певуньей; голосом
сущий ангел. Дочь "господина члена", как выяснилось, родилась во Франции.
Обеих взрослых проституток, оказывается, еще в четырнадцать лет погнали из
дому за несусветное распутство. А щи-пачку втянула в ремесло и помогла
развить воровские таланты родная тетка. Преступницы между собой быстро нашли
общий язык и вместе скрашивали всем путешествие: без них оно, несомненно,
было бы сто крат ужаснее. Их кабацкий юмор и практическая сметка, сдобренные