"Тони Моррисон. Не бойся (= "Жалость")" - читать интересную книгу автора

мужем, и все; разве что иногда, может, надо долг вежливости отдать (если
есть время и погода позволяет) - наведаться в единственный молельный дом,
учрежденный поблизости. Баптисты все же не то, что сатанисты, хотя их и
обзывали этим словом родители, которые, впрочем, за таковых и
сепаратистов-пуритан почитают, тогда как, увиденные вблизи, баптисты
оказались славными и щедрыми людьми, несмотря на всю бестолочь своих
заблуждений. Следуя нелепым своим воззрениям, они дошли до того, что там,
дома, и их, и ужасных - как там? - квакеров до полусмерти избивали в
собственных молельнях. Впрочем, Ребекка не питала к ним особой враждебности.
Да ведь и сам король, отправив баптистов на виселицу, по дороге помиловал, а
было их в тот раз не меньше дюжины. До сих пор она помнит, как раздосадованы
были родители, что зрелище отменяется, как они гневались на легкоотходчивого
короля. В общем, плохо ей было с родителями в мансарде, где не смолкали
скандалы, подогреваемые вспышками зависти и угрюмострастной ревности ко
всякому, кто не похож на них; все это будило в ней нетерпение, склоняло к
бегству. Куда угодно.

Вскоре по прибытии на ферму Джекоба она сходила за семь миль в местную
церковь, познакомилась с несколькими слегка подозрительными поселянами. Они
отъединились от более крупной секты, чтобы практиковать здесь свою
раскольничью религию в ее самом чистом виде - истинном и по-настоящему
богоугодном. С ними она старалась говорить как можно вежливее. В церкви была
тише воды, ниже травы и, даже когда они объяснили ей суть своей веры, глаза
закатывать не стала. И лишь когда отказались крестить ее детище
перворожденное, ее прелестную доченьку, Ребекка от них отвернулась. Пусть и
слаба в ней вера, но как же можно не защитить душу младенца от вечной муки?
Все чаще и чаще она делилась своим горем с Линой.

- Только что ведь изругала ее за порванную рубашонку и, представляешь,
Лина, в следующий миг поворачиваюсь, а она лежит в снегу. И головушка
треснувши, как яйцо.

Поминать о своих печалях в молитве она совестилась: в скорби следует
оставаться стойкой, Богу непригоже выказывать ничего кроме хвалы и истовой
благодарности за милость и заботу. Но она родила четверых здоровеньких
детей, и три раза на ее глазах младенцы в разном возрасте уступали то одной,
то другой немочи, а потом и Патриция, перворожденная, уже пятилетняя,
дарившая ее таким счастьем, о каком прежде Ребекка и мечтать не смела, два
дня пролежав у нее на руках, умерла от проломления темени. Да еще и хоронить
ее пришлось дважды. Первый раз оставили замерзать в выстланном мехом
гробике, потому что земля не пожелала принять этот коробок, который сколотил
Джекоб, а второй раз весной, когда им удалось наконец под бормотанье пастора
баптистов прибрать ее, уместив между братьями.
А по Джекобу ей, слабой, опрыщавевшей, не отпущено было убиваться и
полной днины; ее скорбь выдернули непоспелой, как репу в голодный год. Уже
ее собственная смерть - вот на что пора было состре-мить помыслы. Смерть уже
стучала в ее крышу копытами своего коня - она виделась Ребекке нисходящей к
ней закутанной в плащ, источающей мрак фигурой. Но каждый раз, едва
чуть-чуть отступала мука, мысли ее отдалялись от Джекоба и возвращались к
Патриции, к ее запекшимся волосам, к сбереженному на особливый случай