"Тони Моррисон. Не бойся (= "Жалость")" - читать интересную книгу автора

бревен - он хуже был, чем крытая корьем хижина, в которой она родилась.
Второй дом был крепок. Первый он разобрал по бревнышку и сделал из него полы
во втором, который соорудил о четырех покоях, с настоящим камином и окнами,
затворяющимися добрыми, плотно приструганными ставнями. Третий был просто не
надобен. А он - как раз когда и детей не стало, кои могли бы заселить его и
унаследовать, - вдруг взял да и начал возводить следующий - каменный,
двухэтажный, с кованой изгородью и воротами, как тот, что он видел в
каком-то из своих хождений. Однажды Хозяйка со вздохом шепнула Лине: мол,
ладно уж, пусть его, хоть на ферме подольше бывать начнет.

- Торговые поездки наполняют ему карман, - сказала она. - Это так, но,
когда он на мне женился, хотел довольствоваться фермой. А нынче... - Тут
голос ее пресекся, отлетел, словно потерянное лебедем перо.

И все же, пока строили, с лица Хозяйки не сходила улыбка. Хозяйка
радовалась как все - как Уиллард, Скалли, как нанятые работники и те, кто
привозил покупное, - жарила и варила, будто в разгар уборочной страды.
Глупая Горемыка довольно дыбилась, кузнец посмеивался, ша-лопутница Флоренс
вертелась и порхала как ветка папоротника на ветру. А уж Хозяин - в лучшем
настрое его и не видели. Ни когда его обреченные сыновья рождались, ни когда
радовался дочке, ни даже когда хвастал каким-нибудь особенно удачно
провернутым дельцем. Перемена в нем произошла не вдруг, но затронула
глубоко. В последние годы он заматерел и сделался угрюм, но с тех пор как
решил убить те деревья и заменить их памятником себе, веселость его не
покидала.
Убивать деревья в таком количестве, не спрашивая их согласия...
Понятно, что такое дело должно было навлечь беду. И точно: до окончания
строительства оставалось совсем чуть-чуть, и тут он захворал, но в голове
все то же. Так Лину озадачил! Европейцы вообще странные. Когда-то они пугали
ее, потом спасли. Теперь совсем сбили с толку. Зачем, к примеру, искать
кузнеца Хозяйка послала одуревшую от любви девчонку? Не лучше ли было бы
смирить гордыню и просить помощи у кого-нибудь из деревенских? Диакон
наверняка согласился бы. Бедняжка Флоренс, - думала Лина. - Если ее не
украдут и не убьют, если она и впрямь живой доберется, то уж назад не
воротится. Зачем?
На знаки внимания, которые Флоренс с кузнецом начали друг дружке
оказывать в первое же утро, едва кузнец приступил к работе на вы-стройке
этого дурацкого нового дома, Лина смотрела сперва с недоумением и улыбкой,
затем с нарастающей тревогой. Когда он спрыгнул с коня, снял шляпу и
спросил, правильно ли он понимает, что это владение Ваарка, Флоренс замерла
как испуганная лань. Лина несла в правой руке ведро молока, перехватила его
левой и показала рукой на взгорок. Хозяйка, сопровождавшая телушку, вышла
из-за угла сарая и спросила, кто он такой, а получив ответ, шумно втянула
сквозь зубы воздух.

- Бог ты мой! - пробормотала она и, извернув нижнюю губу, сдула упавшую
на лоб прядь волос. - Погодите минутку.

Пока Хозяйка вела телушку на выпас, кузнец, не успев даже шляпу надеть,
затеял гляделки с Линой. На Флоренс, которая, затаив дыхание, стояла