"Тони Мориссон. Любовь " - читать интересную книгу авторашею. Потом понял, что это волосы - их сдувало ветром вперед, и они
отвлекали, не давая толком разглядеть лицо. Она показалась ему милой девочкой, изящной, даже воспитанной, но сбившейся с пути. - Старухи Коузи, - сказал он. - Это их дом вы ищете. Он давно уже не номер первый, но им ведь не объяснишь. Им вообще ничего не объяснишь. Он теперь 1410-й или 1401-й, что ли. Настала ее очередь удивленно переспрашивать. - Да говорю же вам! - вдруг впал он в раздражение: это, должно быть, ветер, подумал он, поэтому слезы из глаз. - Вон прямо туда идите. Мимо него не пройдешь, разве что если нарочно. Огромный, что твой кафедральный собор. Она поблагодарила, но когда он в спину ей вдруг выкрикнул: "Или что твоя тюрьма", не обернулась. Что заставило его произнести это, Сандлер Гиббоне и сам не понял. Думал вроде бы о жене. Как она сошла с автобуса и, осторожно ступая по скользкой мостовой, бредет к их подъездной дорожке. Тут она уже не упадет - с гарантией! - потому что благодаря способности предвидеть и здравому смыслу, которым он всегда славился, ее муж оказался подготовлен даже к морозам, хотя вообще-то их в здешних местах отродясь не бывало. Однако само собой выскочившее слово "тюрьма" означало, что в действительности мысли были о внуке Роумене - ему пора было вернуться из школы часа полтора назад. В свои четырнадцать мальчишка уже вытянулся, даже чересчур, стал крепок, и какая-то ленца в нем завелась, да и скрытность, из-за которой дед каждый раз мял в ладони большой палец, когда видел внука. Они с Вайдой Гиббоне оба были внуку рады, с готовностью взяли его на воспитание, когда их дочь и зять уехали на заработки. Мать записалась в армию, отец - в торговый флот. У них, по сути, что на подхвате - женщинам мыть полы в Гавани, мужчинам собирать на дороге мусор. "Папка с мамкой не у дел - вот сынок и налетел!" - говаривала когда-то мать Сандлера. Конечно, хорошо, что у мальца постоянная работа дворника, но одним этим не удержишь Роумена в узде и вне поля зрения полицейских, которые прямо землю копытом роют, при том что рыть им тут особо негде. Собственное детство Сандлера прошло под знаком страха перед "виджилантами" - были тогда такие довольно злобные и шустрые белые, что объединялись в "гражданские комитеты бдительности" (Vigilance comittees), но теперь их энтузиазм полностью передался молодчикам в темно-синей форме. Полицейский участок, в котором тридцать лет назад был один шериф и одна секретарша, теперь для поддержания порядка располагал четырьмя машинами патрульной службы и восемью сержантами с портативными рациями. Он как раз вытирал с ладоней соляную пыль, когда одновременно появились оба его подопечных - одна тут же вскричала: - У-ууу! Здорово ты придумал! Я уж боялась, шею себе сверну! Другой возмутился: - Бабушка, ну что ты несешь такое? Я же всю дорогу от автобуса вел тебя за руку! - Конечно, конечно, деточка, - улыбнулась Вайда Гиббоне, надеясь лишить этим мужа всякой почвы для критики в адрес внука. За обедом, едва от печеной картошки на душе потеплело, Сандлер вернулся к разговору, начатому еще когда они втроем накрывали на стол. - Так кого, говоришь, она искала? - нахмурившись, спросила Вайда. Свинина подогретая - она подогретая и есть: жесткой стала, что ты будешь |
|
|