"Кэтрин Морис. Услышать голос твой " - читать интересную книгу автора

был "новоявленным светилом", "одним из самых лучших в своей области". (Как
часто в течение этих невеселых месяцев нам приходилось слышать утверждение
ne plus ultra. "Доктор Смит - самый лучший!" "Как, разве вы не слышали о
докторе Джонсе?" "Обязательно покажите ее доктору Брауну. Он - первый в
своей области.") Так, однажды вечером мы отправились проверить, сможет ли
"новоявленное светило" чем-то помочь нам и Анн-Мари.
Когда мы шли по дорожке к дверям больницы Пэйн Уитни, я замедлила шаги.
Как же так случилось, что мы оказались в этом месте, в это время? - Что
случилось? - спросил Марк. - Я не хочу туда идти. Неужели мы ведем нашу
малышку в психиатрическую лечебницу?
- Понимаю, - ответил Марк, зная, что мой протест был не более, чем
риторическим, это был крик отчаяния.
После часовой беседы с нами доктор Берман откинулся в своем кресле.
Было заметно, что врач колебался. Мы едва дышали, ожидая его вердикта.
Вердикт, однако, был неоднозначен. Сначала он сказал, что девочка
больна аутизмом, потом стал доказывать обратное. В конце концов она была еще
очень маленькая. Но так или иначе в ее поведении проявлялись некоторые
признаки болезни, а также было очевидно отставание в развитии, что заставило
его сомневаться.
Потом он с дружеским расположением добавил: "Я мог бы сказать то же
самое, не беря с вас двести пятьдесят долларров за свое мнение". Чуть позже
доктор попросил нас выйти из комнаты, Анн-Мари осталась с ним наедине. Он не
потрудился объяснить нам, для чего это было нужно. Возможно он хотел
проверить, как девочка поведет себя в отсутствие родителей, но меня
беспокоило то, что он никак не комментировал свою просьбу. Я отрицала такого
рода патернализм еще с того времени, когда мы с Марком столкнулись с
проблемой выкидышей. Но тут дело было в другом: обеспокоенные, мы, будто,
возвращались к старой роли послушных пациентов, которые выполняют все, что
врач прикажет, безоговорочно принимают все его слова. Примерно через
четверть часа нас пригласили войти в кабинет, где мы нашли Анн-Мари за
спинкой кресла. Доктор не счел нужным что-либо объяснить, разговор
продолжился, как будто ничего не произошло. - Что же такое аутизм? -
спросили мы. Врач пустился в рассказ об истории изучения заболевания. "В
1943 году Лео Каннер идентифицировал его, как синдром, который он наблюдал у
группы детей, первоначально считавшихся больными шизофренией... Этот синдром
характеризуется определенным набором особенностей поведения... такими, как
чрезмерное стремление к одиночеству и низкий уровень развития речи (вплоть
до полного ее отсутствия)... Никто до сих пор не знает, что является
причиной заболевания, но за долгие годы, - шутливо подытожил доктор
Берман, - у психиатров и психологов было с ним немало хлопот." Мы, молча,
смотрели на него. Отсутствие сочувствия у этого человека мы еще могли
понять: все-таки после двадцати пяти лет работы, после сотен диагнозов
аутизма, наверно, невозможно переживать за своих пациентов. Но даже если бы
мы очень постарались, то не могли бы заставить себя шутить с ним. - Итак,
если она больна аутизмом, что мы должны делать? Он сообщил нам, что прямо в
Пэйн Уитни находились лечебные ясли. Он не знал, сможем ли мы попасть туда
сразу, но сказал, что если мы поговорим с миссис Петерс, то она, пожалуй,
возьмет девочку следующей осенью. - Следующей осенью?! - наша с Марком
реакция была одинаковой. Мы не интересовались следующей осенью, нас
беспокоило то, что происходило сейчас. Как бы невежественны мы не были в