"Глеб Морев. Критическая масса, № 1 за 2006 " - читать интересную книгу автора

страшно, а рождение - радостно, но не следует поддаваться страху или
радости. Следует научиться трезво оценивать ситуацию. В своей жизни я
практически соприкасался с разными ситуациями: и с фольклорной, и с
церковной, и с ситуациями мейнстрима и андеграунда. Я надеюсь, что этот опыт
поможет мне правильно сориентироваться в современном положении. Девальвация
идеи текста, автора, произведения - еще не конец света. В каждой ситуации
есть восходящие и нисходящие потоки. Нужно уметь пользоваться первыми и
избегать вторых. Нужно пытаться уметь манипулировать различными практиками.

Но вы же не просто "практиковали"? Вы подвергали свои опыты рефлексии и
озвучивали в форме вполне прозрачного по смыслу интеллектуального послания?
Вы работали как музыкантом, так и философом. При этом то, что вы делали
практически, "не взяло верх". По формальным признакам берет верх то, за что
вы ратовали как мыслитель, - конец времени композитора.
Мне кажется, сейчас просто невозможно не рефлексировать, ибо любой
художественный жест, претендующий на значимость в наши дни, просто не может
не включать в себя определенную долю рефлексии. Например, я считаю, что
заниматься композиторской музыкой невозможно без осознания того, что
композиторская музыка - это всего лишь едва заметный островок в океане
некомпозиторских практик, а практика публичного концерта, зародившаяся в
XVIII веке, - весьма молодая практика, и ее претензии на универсальность
могут приводить к крайне вредным последствиям.

Вредна позиция или сама практика?
Западноевропейская практика публичного концерта - это крайне
агрессивная среда по отношению к другим музыкальным практикам. Все, что в
нее попадает, превращается в вещь-произведение. И григорианское песнопение,
и арабский мугам, и ритуальная весенняя закличка превращаются в репертуарные
единицы, которыми изначально не являются. Подобно мясорубке, концертная
практика перемалывает все в нее попадающее и превращает это в концертный
репертуар, предназначенный для публичного восприятия. А вместе с тем я
хорошо знаю по опыту своих этнографических экспедиций, что там, где
появляется зритель, хоть один, происходит разрушение традиционной ситуации.
Наличие постороннего наблюдателя - фольклориста-собирателя - в конечном
итоге приводит к смерти фольклора. Это относится не только к фольклору, но и
ко всем ритуальным практикам, и это очень хорошо чувствовал Гротовский,
который не допускал никаких зрителей на свои акции в Падетере. Так что это
не только музыкальная тема.

Мне интересно следующее. Та сакральная ситуация, которая разрушается
возникновением зрителя, восстанавливается сегодня или возникает что-то
новое? В Интернете, например, можно найти ресурс, где происходит обмен
любительским видео. Очень популярный, но там ничего нет - со строгой точки
зрения "произведения кино". Кто-то заснял, как он джип толкает, кто-то пишет
на белом листе "Я тебя люблю". И все это вызывает невероятный
пользовательский бум. А на другом конце Голливуд объявляет о том, что
волевым решением киноконцерны сокращают выпуск фильмов. Это только "как бы"
не связано. Но мы видим связь: барьеры входа упали. Рушится сам принцип
профессиональных лабораторий. Не нужен больше не только консерваторский
диплом, здесь не нужно знать грамоту. Давайте не вставать на позицию