"Альберто Моравиа. Дом, в котором совершено преступление" - читать интересную книгу автора

Он был по обыкновению в светлом спортивном костюме, но небрит и казался
усталым. Когда Туллио увидел его, к нему вернулись все страхи, которые
владели им накануне. "Пришел просить денег", - подумал он и твердо решил про
себя не давать ничего.
- Добрый день, как поживаешь? - сказал он, подходя к гостю и радушно
протягивая руку.
Де Гасперис пожал ее, пробормотав что-то невнятное. Потом оба сели.
- Прости, что я пришел так рано, - начал Де Гасперис тихим и ровным
голосом. - Ты спал?
- Да нет же... Что ты! - сказал Туллио. - Как твоя жена?
- Превосходно... Кстати... - Де Гасперис поколебался. - Ты не видел ее?
- То есть как это? - удивился Туллио. - Я видел ее вчера вечером...
- Да, конечно, конечно, - поспешно согласился Де Гасперис. - Я это
сказал просто так... Кстати, я пришел просить тебя об одном одолжении...
- Слушаю.
Де Гасперис, казалось, не столько робел, сколько отупел вконец. "Быть
может, - подумал Туллио, - он просто пьян с раннего утра". Тот долго ерзал
на стуле, щурился от солнца, потом сказал:
- У меня к тебе вот какая просьба: моя жена шьет несколько платьев, а у
меня как раз сейчас нет денег, чтобы уплатить. Не можешь ли одолжить мне две
тысячи...
- Две тысячи чего?
- Две тысячи лир, - сказал Де Гасперис без смущения, с какой-то
забавной твердостью.
Они посмотрели друг на друга. "Вот оно!" - подумал Туллио. И вдруг
почувствовал, что Де Гасперис каким-то образом, быть может от самой жены,
узнал о том, что произошло между ними накануне в беседке. И теперь, как
хороший земледелец, который, засеяв поле, собирает в срок урожай, он пришел
получить мзду за новый роман жены. Он ожидал, что Туллио поймет его с
полуслова и все будет чинно-благородно, без всяких протестов или - еще
хуже - торговли. Это подтверждалось его ссылкой на платья жены. В самом
деле, зачем бы стал Де Гасперис говорить о ее платьях, если бы не собирался
сыграть на чувствах своего приятеля? И Туллио почувствовал, что у него
никогда, не было таких веских оснований быть скупым.
- Мне очень жаль, - сказал он поспешно и встал, - право, жаль, но я
ничем не могу тебе помочь.
Де Гасперис принял отказ без удивления, с тем же непроницаемым видом, с
каким высказал свою просьбу.
- У тебя нет денег или ты просто не хочешь мне дать? - спросил он, тоже
вставая.
- У меня нет, - ответил Туллио. Слова ему ничего не стоили, и поэтому
он охотно пустился в объяснения: - Видишь ли, дорогой Де Гасперис... Я не
богач; как ты сам можешь убедиться, мы с матерью живем очень скромно... Две
тысячи лир в наше время большие деньги... К тому же отчего бы тебе не
попросить портниху подождать?.. Эти люди привыкли, чтобы им не платили.
Де Гасперис, казалось, не слушал его. Он словно мог думать только об
одном и как будто боялся, что если заговорит о другом, то погрязнет в
разговорах и упустит главное.
- Значит, не можешь дать? - повторил он.
- Нет, честное слово, не могу.