"Альберто Моравиа. Дом, в котором совершено преступление" - читать интересную книгу автора

ближней колокольне размеренно били часы, и он быстро пришел в себя. Погасив
свет, он с удовольствием вспомнил объятия Де Гасперис и снова заснул.
Поздно утром его разбудила мать, которая, войдя в темную комнату,
сказала:
- Проснись, Туллио... Тебя спрашивает твой друг.
Она открыла ставни и села в ногах постели, глядя на сына с тревогой.
- Знаешь, ты за последнее время очень осунулся... Посмотри на себя...
Кожа да кости...
Мать всегда очень заботило, как Туллио выглядит, когда просыпается.
Каждое утро, открыв ставни, она первым делом смотрела на его голову,
лежавшую на подушке, и по тому, было лицо изнуренное или посвежевшее,
судила, в котором часу Туллио вернулся домой и в какой компании был. Но
Туллио, которого вдруг разбудили посреди сладкого сна и огорошили неприятной
новостью, что его ждет какой-то неизвестный друг, ответил на эти обычные
слова матери грубостью.
- Замолчи, бестолочь! - крикнул он, соскакивая с постели и подходя к
зеркалу. - С чего ты это взяла? Откуда? Я прекрасно себя чувствую...
Но, быть может, из-за того, что яркое солнце нескромно заливало пыльную
комнату, в пожелтевшем зеркале он и в самом деле увидел изможденное лицо,
бледное, с каким-то красным пятном, и круги под глазами. От этого он
помрачнел еще больше. А мать твердила свое:
- Погляди, погляди на себя... Лицо как у тяжелобольного...
- Да замолчишь ли ты, черт тебя побери!.. С чего ты все это взяла?
крикнул он со злобой, приближая лицо к зеркалу. - Замолчишь или нет?
Мать расплакалась.
- Как тебе не стыдно, Туллио, так разговаривать с родной матерью! Да
тебя словно подменили... С недавних пор тебя не узнать... И вид ужасный, и
характер у тебя испортился... Ты был такой здоровый, упитанный, веселый... А
теперь вот стал бледный, как мертвец, и тебе слова нельзя сказать, чтобы ты
не накинулся на меня, как дикий зверь...
Эти слова лишь удвоили злобу Туллио.
- Замолчишь ты наконец? Я ничуть не переменился и прекрасно себя
чувствую...
- Неправда, ты совсем не такой...
- Замолчи, тебе говорят!.. А еще хочешь, чтоб тебя не обзывали...
Только бестолочь может рассуждать так, как ты... - Круто повернувшись, он
отошел от зеркала в конец комнаты и стал надевать халат. - И потом, что это
ты выдумала насчет какого-то друга? - спросил он. - Кто там меня ждет?..
- Не знаю, - ответила мать, не переставая плакать. - Этот человек
сказал, что он твой друг и хочет поговорить с тобой о важном деле...
Брюзжа, Туллио вышел из спальни в коридор. Настроение у него было
прескверное. "А ведь мать права, - думал он, - за последнее время я ослабел,
изнервничался, раздражаюсь по пустякам". Занятый этими мыслями, он толкнул
стеклянную дверь и вошел в гостиную.
Эта комната с массивной светлой мебелью и пустым столом, более чем
когда-либо похожая на приемную министерства, была залита солнцем, которое
проникало сюда через два окна и освещало толстый слой серой пыли,
скопившийся здесь за много недель. Вот уже больше месяца Туллио не приглашал
сюда друзей и не вел с ними умных разговоров. У одного окна, ярко освещенный
солнцем, которое било ему прямо в морщинистое лицо, сидел Де Гасперис.