"Альберто Моравиа. Я и Он " - читать интересную книгу автора

поднимаю, сгибаю вчетверо облигации и кладу их в карман. Через стекло вижу,
как руки "жрицы" закрывают ящичек. Делаю то же. Появляется служащий, берет у
нее ящичек, относит его в ячейку, возвращается и вручает женщине ключ.
Теперь она спокойно могла бы уйти: ей здесь уже нечего делать. Но нет,
"жрица" сидит на месте, подперев ладонями подбородок; кажется, она наблюдает
за мной сквозь стекло. "Он" ликует: "- Она ждет, чтобы пойти вместе с нами!"
Так и есть. Смотритель приносит мне ключ; я встаю, только после этого встает
и "жрица". Иду впереди и слышу, как она поднимается за мной по лесенке; на
пороге отхожу в сторону, уступая ей дорогу: она благодарит кивком. Перед
стойкой повторяется та же сцена: она первой получает свою карточку и ждет,
когда я получу мою. Наконец мы вместе спускаемся по парадной лестнице. Я
замедляю ход, чтоб оказаться сзади и получше ее рассмотреть.
В этот момент она поворачивается ко мне вполоборота, словно желая
убедиться, что я иду следом и вижу ее лицо. Энергичное, мужское лицо с
большим ртом, впалыми щеками и резко очерченным носом. У нее темно-синие,
невидящие, ночные глаза и огромные, неподвижные зрачки. Лицо худое, чего
нельзя сказать о фигуре, скорее грузноватой и одновременно какой-то детской.
Или мне это только кажется из-за коротенькой, девчачьей юбочки, обхватившей
мускулистые ноги вполне зрелой женщины? В любом случае вид у "жрицы"
по-детски комичный, как у взрослой замужней женщины (наверняка у нее "по
крайней мере" один ребенок), шутки ради нарядившейся под девчонку.
Мы уже на улице. Незнакомка шагает впереди. Неожиданно я решаю, что с
меня хватит, пускай идет себе своей дорогой, а я, пожалуй, заверну в кафе.
"Он" тут же визжит: "- Да ты чего? За ней, за ней! Разве не заметил, как в
банке, пока ты получал карточку, она опустила глаза и посмотрела на меня с
нескрываемым жгучим любопытством?" О небо! Опускаю в свою очередь глаза и
вижу, что ширинка поднялась и натянулась, как на распорке. Быстро сую руку в
карман и разворачиваю "его" на пол-оборота вверх, словно остановившуюся
стрелку часов, показывающих неправильное время. "Он" снова протестует: "-
Оставь как есть! Пусть видит, тебе-то что? Я хочу, чтобы она меня заметила.
Не цапай!" Но я не слушаю "его", прибавляя шагу, и вот уже иду почти вровень
с ней. Меж тем осматриваю себя: куртка цвета ржавчины с открытым воротом,
зеленые расклешенные брюки, плетеные сандалии. Лысая башка, низенький рост,
выпяченное брюшко, короткие ножки. Наконец, непременная рука в кармане.
Только такой самонадеянный клоун мог осмелиться на подобную выходку в банке;
только такой наглец способен преследовать на улице хорошенькую женщину.
"- Не робей и не терзайся, - поднимает "он" мой дух. - Смазливеньким
нравятся ладно сколоченные мужички вроде тебя. Так что смелее вперед!" Ну,
смелости мне не занимать. Она направляется на ту самую площадь, где я
недавно припарковался, подходит к иномарке с номерным знаком "CD" и
открывает дверцу. Я мигом обхожу машину со стороны капота, открываю вторую
дверцу, усаживаюсь рядом с ней и выпаливаю: - Добрый день.
Она смотрит на меня выжидающе. Я уже готов к очередному проколу. Но
нет. Еще мгновение, кажущееся мне непомерно долгим, - и она отвечает: -
Добрый.
У нее чистый, ровный голос, слегка ироничный, но явно не враждебный.
Она заводит мотор и выруливает задним ходом, повернувшись на сиденье. При
этом движении ее груди вздымаются над декольте, упругие и округлые, к тому
же необычайно твердые, как будто под белой, блестящей кожей кроется не
мягкая гроздь нежнейших желез, а клубок сильных мужских мускулов. Мы