"Ги де Мопассан. Шали" - читать интересную книгу автора

довольно прилично владел их языком.
Они слушали, затаив дыхание, трепеща при каждой небылице, дрожа от
страха, всплескивая ручонками. Бедные малютки начисто забыли, зачем их
сюда привели!
Доведя сказку до конца, я позвал своего доверенного слугу Лачмана и
распорядился принести сладостей, пирожков, варенья, которых они съели
столько, что впору было заболеть; затем, поскольку приключение стало
казаться мне даже забавным, я решил развлечь своих жен и затеял игры.
Одна из них имела особенно громкий успех. Я расставлял ноги,
изображал собой мост, и шесть крошек пробегали под ним - первой самая
маленькая, последней самая большая, всякий раз задевавшая меня головой:
она наклонялась недостаточно низко. Все прыскали со смеху, и звонкие
детские голоса, разносясь под низкими сводами, пробуждали и оживляли
дворец своей ребяческой веселостью.
Затем я принял живое участие в устройстве спальни для своих невинных
наложниц. И наконец разместил их там под присмотром четырех служанок,
также присланных раджой для ухода за моими маленькими султаншами.
Целую неделю я с искренним удовольствием исполнял роль папаши при
этих куколках. Нам так хорошо игралось в прятки, кошки-мышки, пятнашки, и
девочки пребывали в неутихающем восторге: каждый день я учил их
какой-нибудь новой, захватывающей забаве.
Апартаменты мои походили теперь на школу. Мои крохотные подружки,
разряженные в великолепные шелка, в шитые золотом и серебром ткани,
носились, словно некие человекообразные зверьки, по длинным галереям и
тихим полутемным залам - оконные арки смягчали проникавший туда свет.
Потом, однажды вечером, уж не знаю как, старшая из них, та, что
звалась Шали и напоминала собой статуэтку из старой слоновой кости,
по-настоящему стала моей женой.
Вскоре это прелестное создание, кроткое, робкое, веселое, пылко
полюбило меня, и я отвечал ей странной, стыдливой, нерешительной
привязанностью, смесью сдержанности, угрызений совести, даже известного
страха перед европейским правосудием, с одной стороны, и страстной
чувственной нежностью, с другой. Я баловал ее, как отец, и ласкал, как
мужчина.
Прошу дам извинить меня: я, кажется, захожу слишком далеко.
Ее товарки по-прежнему резвились во дворце, как стая котят.
Шали не расставалась со мной, кроме тех случаев, когда я шел к радже.
Мы проводили вдвоем незабываемые часы на развалинах древнего дворца,
среди обезьян - они подружились с нами.
Шали лежала у меня на коленях, подняв к небу непроницаемое, как у
сфинкса, лицо, и подолгу о чем-то размышляла, хотя, может быть, я ошибаюсь
и она ни о чем не думала, а просто сохраняла эту чарующе красивую позу -
иератическую позу священных статуй, искони характерную для ее благородного
и мечтательного племени.
Я приносил с собой на большом медном блюде пирожки, плоды и прочую
снедь. Понемногу к нам подбирались обезьяны-самки в сопровождении пугливых
детенышей; они усаживались вокруг нас и, не отваживаясь подойти вплотную,
дожидались раздачи лакомств.
Наконец кто-нибудь из самцов посмелее приближался ко мне с
протянутой, как у нищего, рукой; я давал ему кусок, и он опрометью бежал с