"Ги де Мопассан. Наследство" - читать интересную книгу автора

намерениями увивался вокруг папаши Кашлена. Но отставной унтер-офицер,
ловкий проныра, побывавший под всеми широтами, желал иметь зятем человека с
будущим, человека, который со временем займет большой пост и этим придаст
веса и ему, Сезару, бывшему унтеру. Лезабль вполне отвечал этим требованиям,
и Кашлен давно уже искал способа заманить его к себе.
Вдруг он поднялся, потирая руки. Нашел!
Кашлен хорошо знал слабости своих сослуживцев. Лезабля можно было
покорить, польстив его тщеславию, его чиновничьему тщеславию. Он попросит у
Лезабля покровительства, как просят его у какого-нибудь сенатора или
депутата, у любой высокопоставленной особы.
Кашлен вот уже пять лет не получал повышения и был почти уверен, что
оно ждет его в этом году. Так вот, он притворится, будто полагает, что
обязан этим повышением Лезаблю, и в благодарность пригласит его к себе
отобедать.
Как только этот план созрел у него в голове, Кашлен принялся за его
осуществление. Он достал из шкафа свой выходной сюртук, скинул старый и,
захватив все зарегистрированные бумаги, находившиеся в ведении Лезабля,
направился в кабинет, который был предоставлен тому по особому благоволению
начальства - снисходя к его рвению и важности возложенных на него
обязанностей.
Лезабль писал, сидя за большим столом, среди вороха раскрытых папок и
бумаг, занумерованных красными или синими чернилами.
Увидев Кашлена, он спросил запросто, но тоном, в котором сквозило
уважение:
- Ну, что, дружище, много ли вы мне дел принесли?
- Да, немало. Но, помимо того, я хотел с вами поговорить.
- Присаживайтесь, друг мой, я вас слушаю.
Кашлен сел, откашлялся, изобразил на лице смущение и нерешительно
произнес:
- Вот я о чем, господин Лезабль. Не стану ходить вокруг да около. Я
старый солдат, буду говорить напрямик. Я хочу просить вас об услуге.
- Какой?
- В двух словах: мне необходимо в этом году получить повышение. У меня
нет никого, кто бы за меня похлопотал, и я подумал о вас.
Удивленный Лезабль слегка покраснел; довольный и преисполненный
горделивого смущения, он все же возразил:
- Но я здесь ничто, дружище, я значу тут куда меньше, чем вы. Ведь вас
и так скоро повысят. Ничем не могу помочь. Поверьте, что...
Кашлен оборвал его с грубоватой почтительностью:
- Ну, ну, ну! Начальник к вам прислушивается, и, если вы замолвите за
меня словечко, дело выгорит. Подумайте только: через полтора года я вправе
выйти на пенсию, а не получив к первому января повышения, я потеряю на этом
пятьсот франков в год. Я прекрасно знаю, все говорят: Кашлен не нуждается,
его сестра миллионерша. Это верно, что у сестры есть миллион, но этот
миллион приносит проценты ей, а не мне. Он достанется дочери, - это верно,
но моя дочь и я - не одно и то же. Какая мне польза от того, что моя дочь с
зятем будут кататься, как сыр в масле, если мне придется положить зубы на
полку? Вот каковы дела, понимаете?
Лезабль кивнул в знак согласия:
- Справедливо, весьма справедливо. Ваш зять может отнестись к вам не