"Уорд Мур. Дарю вам праздник" - читать интересную книгу автора

практический. По отношению же к Агнес я не чувствовал ровно никаких
обязательств.
Через несколько месяцев после того, как мне исполнилось семнадцать, я
завернул три любимых книги в свою свежую, белую хлопчатобумажную рубашку
и, романтичнейшим образом пожелав Агнес счастливо оставаться - возьмись за
нас ее отец, сбылись бы, конечно, ее представления о счастье, а не мои, -
оставил Уоппингер-фоллз и отправился в Нью-Йорк.



2. О РЕШЕНИЯХ, МИНИБИЛЯХ И ТИНОГРАФАХ

Я полагал, что смогу пройти восемьдесят миль за четыре дня с учетом
времени, потребного, чтоб заработать себе еду - если, конечно, мне
посчастливится находить фермеров или фермерш, которым захочется давать мне
какую-то работу, а потом еще и давать за нее какую-то еду. Стоял июнь, и
ночевки под открытым небом отнюдь не обещали быть неприятными, а старый
почтовый тракт проходил так близко от Гудзона, что я мог купаться, когда
только пожелаю.
То, что путешественника подстерегают разнообразные опасности, было
нормой для Соединенных Штатов в 1938 году. Я не больно-то боялся, что меня
ограбит какая-нибудь шайка, зная, что организованные хищники наверняка
пренебрегут такой добычей; а от воров-одиночек, я чувствовал, я сумею
уберечься. Но мне совсем не улыбалось быть схваченным за бродяжничество
одной из трех полиций: национальной ли, губернаторской, или местной, без
разницы. Я был свободным - а потому уязвимым куда больше, чем любой, кто
на контракте, со своей рабочей карточкой в кармане и своей компанией за
спиной. Свободный - законная добыча федеральных констеблей, подчиняющихся
штату конных полицейских, даже таможенников; после чисто символического
разбирательства он неизбежно оказывался среди кандальников, на которых
только и держались еще дороги, каналы, да и вообще все общественные
работы.
Отвратительное качество дорог при очевидном избытке рабочей силы
поражало многих, и все попытки объяснить его тем, что прокладка
магистралей с покрытием стоит слишком дорого, а содержание магистралей без
покрытия в хорошем состоянии невозможно, в сущности, ничего не объясняли.
Лишь намек на то, что кто-то видел, как заключенные работают в поместьях
крупных вигов, или что их ссужают контролируемым иностранцами
предприятиям, вызывал понимающие кивки.
В семнадцать лет не очень-то беспокоишься о возможных бедах. Я решил
быть настороже - и забыл о полициях, шайках, да и вообще обо всем
неприятном. Как и хотела моя мать, я собирался сам строить свое будущее -
и расчерчивал сейчас площадку под фундамент.
Двигаясь поначалу так шустро, как только мог, я миновал давно
знакомые деревни; выйдя за пределы, в которых доселе текла моя жизнь, я
стал часто замедлять шаг - поглазеть на что-то новое и неизвестное,
побродить по лесу, подкрепиться земляникой или ранней голубикой. И отмахал
я куда меньше, чем хотел, когда набрел на ферму, где, в отличие от
нескольких предыдущих, хозяйка согласилась накормить меня ужином и даже
пустить поспать на конюшне, если я наколю ей дров - изрядную поленницу,