"Уорд Мур. Дарю вам праздник" - читать интересную книгу автораярдов расписной хлопчатой ткани для матери, или для отца - коробку сигар,
до которых он был большой охотник, но редко решался купить, или что-нибудь этакое, невообразимое, для Мэри Маккачн; она была года на три старше меня, и в последнее время тузиться с нею стало как-то особенно тревожно, но и особенно необходимо - втайне от всех, разумеется, чтобы не прослыть кисейной барышней, меряясь силой со слабой девчонкой, а не с другим пацаном. В отличие от очень многих, я никогда не тратил денег даже на клочок лотерейного билета. Не только мои родители были безоговорочно против этого распространенного надувательства - я и сам чувствовал странное, пуританское отвращение к тому, чтобы дергать судьбу за хвост. Но я мог пойти со всем своим капиталом в книжную и часовую лавку Ньюмена. Конечно, я не смог бы себе позволить какую-нибудь из последних английских или конфедератских книжек - даже романы, читать которые я считал ниже своего достоинства, стоили пятьдесят центов в оригинальном и тридцать - в нашем местном, пиратском издании; но какие сокровища таились под обложками двенадцатисполовинойцентовых перепечаток и десятицентовых классиков! Бесси подо мной мерно шагала, а я мысленно витал над всею лавкой мистера Ньюмена, которую знал, как свои пять пальцев; я давно излазил ее вдоль и поперек под убаюкивающее тиканье иных его товаров, приносивших куда больший доход. Мой двадцатипятицентовик мог дать мне пару перепечаток, но я прочел бы их за пару вечеров и остался бы не богаче, чем прежде - покуда содержание не выветрилось бы у меня из головы и я не стал бы читать сызнова. Лучше, пожалуй, потратиться на приключенческие повести жизни на Западе или о триумфальных победах в Войне за Юг. Правда, чуть ли не все они были написаны конфедератскими авторами, а я - скорее всего, благодаря деду Ходжинсу и матери - всем сердцем сочувствовал проигранному делу Шеридана (*12), Шермана (*13) и Томаса (*14). Но патриотизм не мог превратить мое сердце в камень, оно начинало трепетать при одном лишь виде ярких обложек, пусть бы и конфедератских; литература этого сорта попросту игнорировала границу, протянувшуюся до Тихого океана. Я потрачу всю наличность, успел-таки окончательно решить я, даже не на пять томиков в бумажных переплетах, а на десять подержанных или уцененных; и тут вдруг сообразил, что еду как-то уж слишком долго. Потрясенный внезапным перелетом из немного затхлого сумрака тесной лавки Ньюмена к свету и простору, я огляделся и в полном смятении обнаружил, что Бесси даже и не думает везти меня к Джонсам, а просто прогуливается - в противоположном направлении. Боюсь, это анекдот без соли. Для меня-то он был основательно посолен тем же вечером, когда, мало того, что я не получил обещанной монеты, меня от души выдрала ивовым прутом мать - отец, по своему обыкновению, меланхолично уклонился от выполнения отчего долга. Но из него - я имею в виду, из анекдота, конечно; а впрочем, и из прута тоже - можно уяснить на будущее, как я ухитрялся, гонясь за мечтой, упускать в реальном мире то, что, казалось, само шло в руки. Моя уверенность, что книги являются существенной, и даже самой существенной, частью жизни, все крепла да крепла. Другие мальчишки двенадцати-тринадцати лет мечтали путешествовать в диких просторах Дакоты, |
|
|